— Но я могу быть кроткой! — вспыхнула Кэт. — И исполнительной!
— Поживем — увидим, — усмехнулся Джеф.
— А чего же ждать? Кто, кроме безропотной служанки, способен целыми днями в неимоверной духоте стоять у плиты?
— Глупости! — оборвал он. — Ты выполняешь работу, на которую я тебя нанял.
— Да, но должность-то поистине рабская!
— И тем не менее тебе посчастливилось ее получить! — жестко сказал босс.
Кэтрин вдруг охватила бешеная ярость.
— К твоему сведению, Джеффри Гарленд, — с трудом сдерживаясь, проговорила она, — ты прав. Я действительно только притворялась невинной овечкой. При-тво-ря-лась! И знай: тебе никогда не удастся сломить меня! — Она драматически возвысила голос, точно расправила крылья. — Я готова перечистить горы картошки, вымыть груду посуды, отскрести сотни кастрюль, спать в деревянном бараке, но не подчинюсь твоей воле и не позволю помыкать мной. А знаешь, почему? — неистово вскричала она.
— Жду не дождусь, чтобы узнать, — мрачно откликнулся Джеф.
— Потому что я — из породы победителей! — торжественно заключила Кэт.
Босс скептически хмыкнул.
— Цыплят по осени считают.
Но его пренебрежение лишь подлило масла в огонь. Кэтрин храбро пронзила его презрительным взглядом. Казалось, она вот-вот вцепится в самодовольное лицо острыми ноготками. Однако Джеф, не обращая внимания на ее вызов, подошел к раковине и небрежно налил себе воды. Кэт машинально отметила, что, несмотря на жару, на его крупном, но стройном, без единой жиринки, теле нет ни капли пота. Обхватив стакан длинными темными пальцами, Джеффри поднес его ко рту, и под зеленым шелком рубашки напряглись, заиграли сильные мышцы. Он залпом выпил несколько стаканов. Кэтрин не сводила с него изумленно распахнутых глаз. Сначала она боялась, что тот захлебнется, потом ее заворожило действо, которое девушка наблюдала со священным благоговением. Возникало ощущение, что в просторном помещении с высоким потолком не осталось свободного места. — плотная высокая фигура занимала кухню целиком. Атмосфера сгущалась, наполняясь электрическими разрядами. Таинственные флюиды, проникая в Кэт, лишали ее воли к сопротивлению, превращали в уязвимое, беззащитное существо, не способное устоять перед мистической, всеподавляющей властью Джеффри Гарленда.
Как бы ощущая сверхъестественную силу, парализовавшую Кэт, он, не спеша, поставил стакан на стойку, медленно обернулся и в упор посмотрел на девушку. Будто заколдованная, застыв на месте, Кэтрин молча следила, как он тяжелым движением ладони вытер рот, протянул руку и провел по ее щеке дрожащими пальцами, затем вдоль шеи вниз, скользнул по упругой груди.
Порыв голодного желания насквозь пронзил тело Кэт, смущая и пугая. Она почувствовала яростный жар мужского тела, опаливший ей бедра, ноги и поясницу. Ее естество напряглось и замерло в томительном предвкушении.
Тлеющий огонь его глаз разгорался, превращаясь в яркое, всепоглощающее пламя, сопротивляться которому было бесполезно. За поясок фартука Джеф притянул девушку к себе. Со страстным возгласом, словно сдаваясь на милость победителя, Кэтрин, взмахнув тонкими руками, обвила его шею, зарываясь пальцами в густые, жесткие волосы, и с готовностью прильнула податливыми бедрами к его напряженным ногам. Горячие, требовательные губы охватили ее рот, и она ответила с тем же неистовым пылом. Он крепко стискивал ее в объятиях, лаская руками узкую спину, сильнее прижимаясь к ней, и Кэт чувствовала, как тает и растворяется в его теле. Крик, полный упоительной агонии, вырвался из ее уст.
В кухне раздалось яростное шипение воды, выплеснувшейся на раскаленную плиту. А вслед донесся запах пригоревших овощей. Джеф отреагировал мгновенно. Отпустив Кэт, он сдвинул с огня подгоревшую кастрюлю и выключил газ.
Ошалевшая стряпуха автоматически схватила тряпку и принялась быстро вытирать отвратительную лужу. Нечаянно задев Джеффри плечом, она виновато отпрянула и покраснела. Тот преспокойно переливал содержимое кастрюли в большую миску.
Почему он делает вид, что ничего не случилось? — думала несчастная Кэтрин. Из-за их любовных объятий чуть не сгорел обед, а он ведет себя как ни в чем не бывало! Она взяла сковороду с морковью и хотела подогреть.
— Ах нет! — вдруг вскрикнула она. — Разве можно подать ее на стол! Посмотри! Она пригорела! — чуть не плача приговаривала Кэт. — Кто ж ее будет есть?
— Никто, конечно, — спокойно согласился Джеф, вытирая руки полотенцем. — Придется повторить.