Этот обман требовалось поддерживать даже теперь, чтобы обведённый вокруг пальца лорд Ускеврен не изгнал Шамур. И это значило, что нельзя позволить чужакам увидеть призрак младшей Шамур, который стал появляться в семейном особняке.
- Я надеялся, что у тебя будут какие-то идеи, - продолжал Линдриан, накручивая свою вьющуюся бороду на палец. – Ты бывала в странных местах и видела загадочные вещи.
- Я видела скелетов, оживлённых злобой волшебника, - согласилась Шамур, - и увядших, молчаливых созданий, обитающих на кладбищах и пожирающих падаль. Но никогда не видела такого призрака…
Натянув свои теневые оковы – лицо исказилось от боли – призрак поплыл в воздухе, пока не оказался прямо перед Шамур. Тогда призрак протянул свою тонкую, прозрачную руку. Только на дюйм-другой, оковы больше не позволяли, но в её намерениях нельзя было ошибиться. Шамур подавила желание отступить на шаг.
- Она среагировала на твой голос, - сказал изумлённый Линдриан.
- Похоже на то, - ответила Шамур.
- И теперь хочет, чтобы ты взяла её за руку. Давай же, сделай это!
- Не уверена, что это хорошая мысль.
Линдриан посмотрел на неё, как на дурочку.
- Но ты же видишь, что ей больно. Может быть, это позволит прекратить её страдания.
- А может быть, и нет. Племянник, мы понятия не имеем, что означает эта манифестация на самом деле. Ты бы принял руку Смерти, протяни она её?
- Я бы принял её руку, - ответил он. – Она – моё дитя и твоя родная кровь. Твой долг перед домом…
- Да как ты смеешь, - рявкнула она. – Я отказалась от фехтования, приключений и всех остальных радостей жизни, чтобы притворяться твоей скучной дочерью. Я вышла замуж за незнакомца, которого не люблю. И всё это – чтобы сохранить дом Карн. Я больше ничего не должна.
Линдриан опустил глаза.
- Я… я знаю. Я извиняюсь. Просто каждую ночью на этой неделе я видел её такой. Боюсь, она будет такой навечно, если никто не сумеет помочь ей упокоиться с миром.
- Не двигайся, - сказала Шамур. – Дай мне подумать.
Она отвернулась от племянника и измученного призрака с его протянутой ладонью.
Она сказала абсолютную правду. У неё больше не осталось долгов перед родичами. Более того, ей нужно было заботиться о новорождённом сыне, Тамлине, который принёс частицу счастья в её жизнь, когда она уже отчаялась испытать это чувство снова. Никто не стал бы винить Шамур, если бы она просто ушла.
Но всё же…
За то короткое время, что они провели вместе, она полюбила свою тихую, кроткую внучатую племянницу, обладавшую её лицом, но так отличавшуюся по характеру, и ей было больно видеть муки девушки. Кроме того, что бы ни означало появление призрака, оно позволяло ей нырнуть в неизвестность, принять вызов, когда она уже отчаялась снова получить такую возможность. Какая разница, если в итоге она будет несчастна? Не считая Тамлина, её блеклое существование в золотой клетке всё равно было лишено радости.
Она обернулась.
- Ну ладно, я это сделаю. Но если я рухну замертво – удачи тебе объяснить это Тамалону.
Заставив себя двигаться храбро, без колебаний, она шагнула вперёд и обхватила холодные, мерцающие пальцы племянницы собственными.
- Прости меня, - прошептал призрак.
Шамур ощутила, что её суть вырывают из тела, и на освободившееся место устремляется призрак. Большой зал исчез, и бывшая искательница приключений полетела вниз, так что закружилась голова – а может, вверх по длинному чёрному коридору. В конце прохода тёмная сеть, которая опутывала её племянницу, неожиданно схватила её, и она узнала, что это была вовсе не сеть, а терновник.
Мысль о предательстве внучатой племянницы наполнила Шамур гневом, который разрастался до тех пор, пока не затмил боль и ужас её ситуации и не вернул ей ясность мысли. Тогда она вспомнила, как именно открывался терновник.
Деревянный человек вытащил одну конкретную веточку, потом три-четыре других, и тогда всё сложное кружево терний рассыпалось. Это было подобием тайного узла, сложного замка или механической ловушки, и за время своих воровских похождений она стала экспертом по этой части.
Проблема была в том, что как только она попытается освободиться, шипы проткнут её кожу и продолжат колоть с каждым её движением. Но такая ли это проблема? Колючки уже ужалили её сотни раз, но следов не оставили, точно так же как ростки растительного существа не оставили постоянных ран. Может быть, она сможет продолжать, несмотря на шипы – до тех пор, пока сумеет терпеть боль.