Ухмыляясь от того, что едва не погубила себя, она задумалась, как лучше всего обойти эту западню. Если разбежаться, он могла бы перепрыгнуть через все ряды пятен, но могла и не перепрыгнуть. Существовал способ понадёжнее. Ветвь, служившая мостиком, вырастила себе нечто вроде естественных перил. Вершина балюстрады была шириной всего в дюйм, но для женщины, которая когда-то ходила по канату, этого было вполне достаточно. Она взобралась на перила и затем, совершенно не беспокоясь по поводу головокружительной пропасти внизу, легко прошла по ним до конца. Она спрыгнула и приземлилась прямо под аркой.
Она ещё поздравляла себя с этим ловким манёвром, когда что-то с шорохом и стуком поднялось в сумраке комнаты и бросилось на неё.
Безоружная, пойманная в дверном проёме стражником с одной стороны и ловушками с другой, Шамур могла сбежать лишь в одно место. Она развернулась и перемахнула через перила, по которым только что прошла.
Она вывернулась в воздухе и схватилась за перила руками. Руки заныли, принимая её вес, и она повисла снаружи прохода.
Могучая ветвь содрогнулась. Над головой зазвучала какофония грохота, треска и шлепков. Преследуя её через дверной проём, существо-стражник привёл в действие ловушки.
Шамур напряглась. Если одно из растений-капканов перегнётся за балюстраду и нападёт на неё, она не сможет защищаться. Но этого не произошло. Их целью было нападать на тех, кто входил на их участок пути, и только эту цель они выполняли.
Через какое-то время ветвь перестала дрожать, а шум прекратился. В воздухе пахло разложением. Шамур осторожно подтянулась и выглянула наверх. Ловушки уничтожили своего коллегу-охранника – ещё одно существо из листьев и стеблей, судя по останкам – и прекратили действие. Она перемахнула через перила, вошла в помещение и тихонько рассмеялась.
Комната оказалась оружейной, а замеченный ранее блеск – отражением от умбона на щите.
На самом деле, щит был Шамур ни к чему. Она никогда не училась сражаться со щитом. Ей нужен был меч, лучше всего – палаш, и в следующий миг она заметила такой – полосу голубой стали, блестящую так, как будто светилась изнутри. Она сняла оружие со стены, испробовала остроту его острия и кромки и нашла их необычайно острыми. Она взвесила клинок. Вес и баланс пришлись ей по вкусу.
Меч был великолепен, но неожиданно она задумалась – а подходит ли это оружие для её целей? Никто не пользовался мечом, чтобы рубить дерево – а именно из дерева состоял Садовник. Может быть, секира подойдёт лучше, хотя бою с топором она тоже не обучалась.
Не желая бросать меч, не испробовав его, она рубанула по стене. Синий клинок глубоко впился в дерево – с той же лёгкостью, с какой обычное лезвие рассекало плоть. На мгновение вокруг прорехи зазмеились трещины, поедая куски древесины, не затронутой основным ударом.
Довольная Шамур решила, что меч обладает специальными чарами, направленными против древесины. Может быть, дьявольская родня Садовника, подобно людям, сражалась друг с другом.
На самом деле ей было всё равно, зачем Садовнику подобный инструмент. Важно было только то, что теперь она обладала превосходным орудием, чтобы заставить монстра заплатить за его жестокость. Улыбаясь, уверенно шагая вместо того, чтобы красться, она отправилась на поиски своего мучителя.
Потребовался по меньшей мере час, но она наконец-то нашла древесного человека в просторной, пустой палате на вершине одного из деревьев. Создание стояло спиной к ней, выглядывая в длинное окно в противоположном конце помещения. Судя по всему, оно радовалось виду своего царства – сада мучений, расстилающегося внизу.
Когда Шамур скользнула в комнату, пряча меч за правой ногой, она решила, что разумный вор ударил бы дьявола сзади, прежде чем тот заметил бы постороннее присутствие. Но какой в этом азарт? Она поднесла два пальца к губам и пронзительно свистнула.
Садовник обернулся, доказав тем самым, что слышит звуки. Он выпучил глаза, затем шагнул ей навстречу с полной уверенностью крестьянки, ловящей сбежавшую курицу. Шамур неожиданно показала синий меч, и древесный человек замер.
Она рассмеялась и бросилась в атаку, намереваясь срубить противнику голову.
Со скрежетом и хлопками запястья Садовника удлинились, а руки раздулись, став огромными конечностями, отдалённо похожими на передние лапы богомола. Деревянный человек отразил её клинок одним сплавленным, неровным кулаком, и, развернувшись, ударил её другим. Острые наросты могли бы глубоко пронзить её, а одной только силы удара хватило бы, чтобы сломать кости, если бы Шамур не увернулась.