— Но Таланов ничего не знал о перемещениях «Кирова» во времени. Он понятия не имел, что на самом деле случилось после нашего выхода из Североморска!
— В том мире его бы здесь даже не было бы. Таланов служил на Балтике, но теперь не знает и не помнит ни минуты той жизни — которая была у него до того, как «Киров» пропал. Когда такое происходит, все меняется незаметно для всех, кроме очень немногих. Они осматривают мир и понимают, что все не так, как должно быть. Так было всегда. Владивосток был уничтожен американцами в 1945. Теперь это история, о которой можно прочитать в книгах, по крайней мере, пока.
— Тогда как никто этого не ощутил? Карпов был здесь три дня назад, и я не слышал ни о чем подобном. Таланов тоже был здесь и знал историю, и в ней не было ничего об уничтожении Владивостока бомбардировщиками В-29. А теперь вы говорите, что теперь он не помнит о том, что было раньше?
— Именно. Но почему вы знаете, а он нет? Таков должен быть ваш следующий вопрос, верно? Что же, я не могу быть в этом уверен, но полагаю, что это потому, что вы уже перемещались во времени, адмирал. Вы являетесь членом очень особенной группы людей, которые оказались фактически вытеснены из потока времени. Эти изменения должны влиять на ваш разум. Вы сейчас словно находитесь на каком-то безопасном островке в потоке событий, словно в центре урагана. Это мертвая зона, зона покоя и стабильности, и одновременно то место, где что угодно может произойти в любой момент. Вы находитесь там, благополучно осознавая все и будучи свободны от сокрушительной силы той руки, что переписывает историю всякий раз, когда безумный капитан решает изменить мир.
Вольский долго смотрел на Каменского, прищурив глаза.
— Значит, вы говорите, что я все знаю потому, что уже путешествовал во времени. Хорошо, допустим, в этом есть какой-то смысл. Но откуда все знаете вы, Каменский? Что-то я не помню вас в составе экипажа «Кирова».
— Хорошо сказано, адмирал. Но, я полагаю, вы уже знаете ответ. Я знаю все, потому что тоже уже перемещался во времени.
— Вы?
— Да, и это очень долгая история. Когда-то я рассказывал вам о странных эффектах, обнаруженных нами в ходе программы ядерных испытаний, если вы помните.
— Вы говорите о тех, кто пропал без вести, вроде того, что случилось с нашим членом экипажа в Приморском инженерном центре?
— Да, что-то в этом роде, хотя он был заброшен в прошлое стержнем № 25, как и Федоров и все на борту «Анатолия Александрова», которых вы отправили за ним. Да, мы обнаружили некоторые очень странные эффекты в ходе ядерных испытаний. Самым шокирующим было то, что перемещения во времени возможны. Конечно, все было очень секретно, но мы работали над этим многие годы, без ведома руководства страны, и сделали очень многое. Лишь очень немногие знали все. Я был одним из них.
— Как вы переместились во времени? Вы должны рассказать, — Вольский был очень заинтересован. Он склонился над книгой, которую дал ему Каменский и смотрел на него широко раскрытыми глазами.
— Это слишком долгая история, чтобы рассказывать все. Но достаточно будет сказать, что некоторые из кораблей и самолетов, пропавших без вести на протяжении многих лет, не потерпели крушение из-за вышедшего из строя компаса или безуспешных поисков подходящего аэродрома. Конечно, все было очень секретно. Только те, кто сами переместились во времени, действительно знали об этом. Вы новый член этого эксклюзивного клуба, адмирал, поэтому я могу позволить вам открыть все это.
Наступившую тишину нарушало лишь тиканье настенных часов, секундная стрелка которых продолжала свой бесконечный путь в эту нереальную минуту.
— Это случалось в старом мире? Том, который я оставил в Североморске?
— Это так…
— Значит, когда это стало возможно, мир тоже изменился. Это сделали другие корабли и самолеты, да? Они повлияли на историю так же, как и «Киров»?
— В некотором роде. Да, мы на самом деле пытались это сделать, но достигли очень неоднозначных результатов. Большинство считало, что мы так ничего и не смогли. Они этого просто не знали, но поверьте мне, я знал. Я потратил много времени на изучение каждого эксперимента, и нашел немало источников, по которым мог проследить, что могло измениться. Я знал все, что происходит, хотя большая часть нашего проекта ничего не замечала — потому что они никогда не перемещались во времени. Поэтому они по-прежнему полагали, что мир был тем же, в котором они родились, но я знал другое. Я знал правду. Поверьте мне, адмирал, это может быть очень тяжким бременем. Однако то, что случилось с «Кировом» мы не предполагали. Мы не знали, что стержень № 25 способен вызвать такое. Это было совершенно неожиданно.