— Наклонись ко мне, — попросил его Эпикур и добавил, когда тот выполнил его просьбу: — Не шуми, Гермарх. Ты спросил о боли. Так вот, боль моя уже так велика, что больше стать не может. Но душевная моя радость при виде вас сильнее боли. Сильнее. Теперь пусть отнесут меня в дом, опустят в теплую ванну и дадут кружку крепкого вина…
Желание его было тут же исполнено. Теплая вода и густое вино вернули ему силы, но ненадолго.
— Не забывайте то, чему я вас учил, — сказал он слабеющим голосом. — И не оплакивайте меня: я прожил счастливую жизнь, и этого достаточно…
Послесловие
Перед слабеющим сознанием Эпикура промелькнули брызжущие умом и весельем сцены «Брюзги» в исполнении домашнего театра. Ученики и друзья, избравшие именно эту пьесу из ста написанных Менандром комедий, не просто хотели порадовать умирающего: Менандр был другом юности Эпикура. Они понимали, что содержание пьесы отвечает учению Эпикура, борца за справедливость.
Комедия заканчивается победой доброты, дружбы, человечности над злостью, тупостью, невежеством:
Оборвалась и жизнь Эпикура. Но продолжается жизнь того, что древние греки называли Логосом — Словом. Его бессмертие — в делах и судьбах тех, кто поверил в него и, подхватив, как олимпийские бегуны факел, передал другим через века и поколения. Одни из них считали себя последователями философа, эпикурейцами, другие шли дальше, чем он, отталкиваясь от его учения, как от трамплина. О них, не давших угаснуть Слову Эпикура, закрывших его своей грудью от злобных и яростных бурь и порой сложивших за него голову, наше послесловие.
Первым был римский поэт Лукреций Кар (I в. до н. э.), отделенный от Эпикура двумя столетиями. Эпикур для Лукреция настолько выше других мудрецов, что он называет его богом. Ибо в человеческом языке не нашлось другого более значительного слова, которое могло бы передать подвиг того, кто разрушил веру в богов и раскрыл человечеству тайны природы?
Во времена Лукреция образованный римлянин, владевший наряду с родной латынью и греческим языком, мог познакомиться с сочинениями Эпикура в оригинале. Почему же Лукреций взял на себя гигантский труд изложить Слово Эпикура в поэме, насчитывающей 6128 стихотворных строк? Ответ на этот вопрос мы находим в поэме Лукреция «О природе вещей». Великое учение Эпикура, говорит поэт, изложено научным языком, который непонятен людям, не искушенным в философии. И они, эти люди, блуждая во мраке невежества, продолжают поклоняться богам и приносить им жертвы. Привлекательная поэтическая форма, в которую может быть облечено научное знание, по образному выражению Лукреция, подобна меду, которым мажут край ложки, чтобы сделать ребенку приятным горькое, но спасительное лекарство.
Разъясняя мысль Эпикура, Лукреций подчеркивал, что в мире нет чудес, которые можно было бы объяснить вмешательством богов. Молнии, гром, извержения вулканов, солнечные и лунные затмения, небесные радуги — все это естественные явления. Но ведь человек, могли бы возразить верующие, разве это не самое удивительное из чудес? Он-то ведь создан богами, ибо чем иначе можно объяснить его отличие от других животных и его власть над ними.
Отметая эти сомнения, Лукреций излагает учение Эпикура о начале жизни на земле и о первых людях. Первые организмы возникли в результате развития жизни на земле и отбора первичных телец без какого-либо влияния извне. Одни из них, неприспособленные, погибали, другие, обладавшие хитростью, ловкостью и проворством, выживали. Среди этих животных была и «древняя порода людей», кое в чем отличавшаяся от современной:
Первые люди, учил Эпикур, жили тем, что давала им природа, питаясь желудями, съедобными ягодами, мясом диких животных, за которыми они начали охотиться: