Выбрать главу

Я вдруг замер. Опять сарай! Опять крыша! Надо же тебе такое совпадение?! Через столько лет?! Дикая у меня какая-то страсть к сараям!.. Первый поцелуй и тоже в сарае! Я тогда целовался с младшей сестричкой одной знакомой. Мне тогда было шесть лет… А может и семь!.. Не помню. Помню лишь, что она попросила завязать ей глаза, а сестру попросила отвернуться. Сверху сквозь дыры в крыши заброшенного сарая подглядывали местные мальчишки. Жаль, что память не сохранила инициатора тех событий… Я там тоже вылезал через крышу, правда, наполовину разваленную, прогоняя незваных зрителей. Кому понадобилось целоваться? Не мне же?! Или у меня уже тогда была подспудная тяга к женскому полу?! К тому же никаких ощущений в памяти не сохранилось. Только зрительные образы. Мы перед этим были в квартире этих девчонок. Старшая сестра (её, кажется, звали Надя, а младшую Алла) предлагала нам устроиться на широченной кровати родителей с громадными пушистыми подушками, укрытыми кружевными накидками. Но потом почему-то передумала, и мы отправились в сарай. Почему именно туда? Может потому, что сараев там было много? Как здесь?

А казаки-разбойники?.. Да, помню, мы тогда победили. Это был единственный раз, когда наши улицы играли в эту странную игру. Помню ещё, что мой двоюродный братец, оказавшийся в казаках, долго ещё пытал меня, желая узнать, как же нам всё-таки удалось удрать у них из-под самого носа?! Но я так и не признался.

Да-а! Весёлые были деньки!.. Чего мы тогда только не вытворяли?.. Это сегодняшние дети ничего не могут, так как живут в бетонных джунглях, где нет простора, нет места для фантазии, для игры. А у нас?! Играли целыми улицами. Особенно в охотников и гусей. Кому-то может показаться странным, но ребята, достигшие 14–15 лет, не отделялись, не удалялись для своих взрослых игр. Мы все играли вместе, и всем было весело.

Помню, что соседка из дома напротив Зинка Дузь жутко меня раздражала. Точнее, я просто её терпеть не мог. Не знаю почему, но, видимо, её высокомерное отношение ко мне, а может, ещё чего?.. Не знаю, не помню. Но стоило мне увидеть её и длинную, худую и какую-то обтянутую Галку из дома напротив Зинки, как у меня пропадало всякое настроение. Я уходил с улицы во двор и не появлялся там, пока эти две подружки не скрывались за своими воротами.

Однажды одна из моих двоюродных сестёр, та, что была старше всего на полгода, но задавалась на целый год, а то и больше, придумала шутку с переодеваниями. Это, действительно, было здорово! Меня обрядили в девчоночьи наряды. У кого-то из взрослых позаимствовали то ли шиньон, то ли парик с косичкой… Не, не косичкой, целой косой. Покрыли голову косыночкой; обули в босоножки на высоком каблуке (мне тогда уже двенадцать было, но я был не очень высоким); и в таком виде, слегка подкрашенный, я появился на улице пред очи противной Зинки и её подружки Галки. Я тщательно их игнорировал, ломая и без того высокий свой голос, собирая вокруг толпу девчонок. В конце концов, две подружки остались одни. Все шумно играли со мной. А мальчишка из углового дома даже пригласил меня к себе в гости. Пока он бегал домой, чтобы предупредить родителей, я смылся от греха подальше. А ребята с улицы долго ещё потом у Таньки спрашивали, когда приедет её подружка?.. Это она меня так представила.