Я повернулся и пошёл прочь к мосту. Он был всё так же без рельс и выходил во двор какого-то завода, кажется, депо. В полном недоумении я остановился среди искорёженных остовов тепловозов. Если кому-то и надо было меня заманить, то он это с успехом сделал. Я совершенно не имел понятия, где нахожусь. Здесь не было ни одного моего ориентира. Пришлось опять вернуться на мост. С его вершины, увы, ничего видно не было. По эту сторону всё оставалось по-прежнему. Там, в глубине ночи, на другом конце площади я заметил далёкий огонёк. Очень медленно, постоянно оборачиваясь после каждого шага, поплёлся, движимый любопытством и желанием поскорее разобраться, да и выбраться отсель. Ржавая, давно некрашенная вывеска сообщала: «Сигнал». Это был заурядный магазинчик. Закрытый, разумеется, по случаю позднего времени. Сквозь грязные стёкла ничего нельзя было разглядеть кроме ламп дневного света, горящих довольно ярко.
Я двинулся обратно. Интересно, сколько мне ещё здесь бродить? Что необходимо сделать, дабы выбраться из этой ловушки? Поднявшись на ступеньки крыльца вокзала, потянул ручку двери на себя. Не знаю, чего я ожидал, но она легко открылась. Внутри было темно и только слева, впереди, за полосой черноты виднелся широкий вход в зал ожидания. Я вошёл. Широко и быстро шагая, пересёк черту тьмы и оказался в гулком, пустом помещении. Сзади что-то зашуршало. Вздрогнув, рывком обернулся. Дверь медленно с шорохом закрылась. «Трусливый болван», — обругал я себя и повернулся к окошечкам касс, видневшихся в дальнем конце зала. За одним из них был тусклый красноватый свет, а на тарелочке, кажется, лежал купейный железнодорожный билет. Мне почему-то совсем не захотелось туда идти. Стараясь не поворачиваться спиной к кассам и входной двери, я добрался до противоположного выхода на перрон. Он оказался открыт. С облегчением выскочил из вокзала. Здесь всё было по-старому. Замкнутый круг какой-то. Я снова обошёл здание и вышел на площадь. На этот раз подошёл к паровозу. Это действительно был паровоз с тремя вагонами-теплушками. По всей вероятности это был музей, поэтому лезть внутрь мне не захотелось, а вдруг всё на сигнализации?! Что тогда будет? Следующим объектом моего изучения стало помещение с жутким запахом. Затыкая нос, задыхаясь от удушья, я всё-таки заглянул в открытую дверь. Это даже неинтересно. Над дверью висела маленькая табличка, которую заметить сразу было мудрено: «Туалет». Теперь осталось только одно не проверенное помещение, примеченное мной, конечно, не считая множества других зданий стоящих здесь же, но они были относительно далеко. «Радуга» веселилась. Только вот окон я у неё не видел. Со стороны железнодорожной платформы была глухая стена, точно такая же стена была напротив вокзала, с площади были всего лишь двери с вывеской, а с четвёртой стороны к этому загадочному кафе-ресторану примыкало багажное отделение. Жутко, конечно, стоять посреди тёмного, глухого города возле сумасшедшего бара или как его там… Я взялся за ручку. Музыка мгновенно стихла, наступила мёртвая тишина. Но стоило отдёрнуть руку, как музыка возобновилась. Я отошёл подальше от этого дурацкого кафе и сел на скамью под цветным шифером. Слева из-за поворота послышался гул мотора и на привокзальную площадь, освещая путь двумя снопами яркого света, выехал микроавтобус. Кажется, такие называли «Рафиками». Он лихо подкатил прямо ко мне. За рулём никого не было. Я очумело посмотрел на открывшуюся дверцу и ярко освещённый, но пустой, салон. Двигатель весело и мощно урчал, а вот запаха выхлопных газов не чувствовалось. Как во сне я встал и, подойдя к машине, не задумываясь о последствиях, занял место позади водителя. Дверца захлопнулась, и авто рванул с места. Странные ощущения овладели мной в тот момент. Инстинкт самосохранения подло дрых где-то в закоулках моего подсознания. Чувство страха отсутствовало напрочь! Зато авантюризм чистейшей воды так и бил фонтаном. Навстречу летели ночные улицы странного города, а я сидел в дикой, самоуправляющейся маршрутке и любовался механическими процессами техно-монстра!
Любопытное это было зрелище! Баранка руля поворачивалась, когда надо, педали вжимались и отжимались по мере необходимости, включались и выключались указатели поворотов. Ровным зелёным светом горела приборная доска. Сделав два левых поворота, машина некоторое время шла прямо, затем сделала правый поворот. За окнами сначала ничего не было видно. Потом понемногу стали проявляться контуры домов и заборов. Мы переехали мостик через какой-то ручеёк или канаву: в темноте трудно было что-либо рассмотреть. Потом справа чётко прорисовался каменный забор, над которым возвышались кладбищенские кресты.