Party, ритуал, общий для Сада и Фурье, имеет в качестве «доказательства» факт дискурса, в равной степени обнаруживаемый у обоих: любовная практика может высказываться только в форме «сцены», «сценария», «живой картины» (чисто фантазматическая диспозиция): таковы всевозможные садические сеансы, для которых почти всегда имеется декорация: рощи, цветные покрывала, цветочные гирлянды, а у Фурье — роман о Гниде32. По существу, к самой мощи фантазма, к разрушительной силе, с какой Фурье обращается с культурными моделями, используя их неуважительно, относится «репрезентация» эротической сцены в самых что ни на есть пошлых красках и «приличным» тоном мелкобуржуазного искусства: наиболее сильные сцены у Сада, пролесбийский бред Фурье — все это происходит в декоре Фоли-Бержер: карнавальное сочетание трансгрессии с оперой, мудрое место безумных действий, куда погружается субъект в культуре; осмеяние, побеждающее сразу и искусство, и секс, со всей серьезностью для самой трансгрессии отрицает запрет на ее сакрализацию (наделяя всеобщую проституцию декором из «Ловцов жемчуга»): отчаянное бегство означаемого через смещение эстетики и секса, которое повседневный язык пытается осуществить на свой лад, когда говорит о розовых или голубых балетах.
Компоты
В одной восточной книге сказано, что нет лучшего средства от жажды, чем немного холодного, хорошо засахаренного компота, за которым следуют несколько глотков холодной воды. Этот совет восхищал Фурье в двух отношениях: прежде всего, из-за сочетания твердого тела и жидкости (это сам тип Перехода, Смеси, Нейтральности, Промежуточности, Сумерек); затем, из-за выдвижения компотов на уровень философской пищи (жажду и желание удовлетворяет Композиция, а не Простое).
Гармония будет засахаренной. Почему? По нескольким причинам Гармония строится с чрезмерной детерминацией (вероятный признак фантазма). Прежде всего, потому что сахар есть противохлеб; так как хлеб является мифическим объектом Цивилизации, символом труда и горечи, эмблемой Нужды, Гармония перевернет употребление хлеба и сделает из него шифр Желания; хлеб станет продуктом чрезвычайной роскоши («один из самых дорогостоящих и бережно расходуемых видов пищи»); зато сахар сделается повседневной пищей, сахар станет хлебом33. Впоследствии, потому что таким образом продвигаемый сахар соединится с фруктами в форме компота, появится Хлеб Гармонии, основная пища для народов, ставших богатыми и счастливыми34. В каком-то смысле вся Гармония возникла благодаря любви Фурье к компотам подобно тому, как целая жизнь человека может выйти из грезы ребенка (здесь — греза о Стране Кондитерских Изделий, об озерах из варенья, о шоколадных горах): в произведениях Фурье далекий фантазм перелицовывается в обратную сторону: целая конструкция с грандиозными разветвлениями (гармонийский строй, космогония нового мира) исходит из этимологической метафоры: поскольку компот (composita) — это композиция, воздвигается эйфорическая система Смеси; но, например: не опасен ли для здоровья сверхзасахаренный режим? Для Фурье не составляет труда изобрести противосахар, хотя тот и сам иногда сильно засахарен: «Это изобилие засахаренных блюд будет примером неудобств, когда мы сумеем исправить пагубное влияние сахара чрезвычайным изобилием ликерных вин для мужчин, белых вин для женщин и детей, кисловатых напитков, подобных лимонаду, кислоты цедры…». Или, скорее, в карусели означающих никто не в силах определить, что начинает — вкус Фурье (к сахару, к отрицанию всего конфликтного? К фруктовой смеси? К вареной пище, преобразованной в полужидкую субстанцию?) или превознесение чистой формы, композиция-компот, комбинаторика? Означающее (Фурье сдается ему на милость) представляет собой неопределенную ткань без истоков, текст.