Так я и метался в сомнениях, все откладывая задуманное дело. Жертвы стали сниться мне по ночам: я слышал хруст костей и видел брызги крови, и просыпался среди безмятежных цветов и трав, которые ждали также терпеливо, как и я.
***
Мое наплевательское отношение к работе не укрылось от глаз коллеги-соперника. Того самого, чьи документы я когда-то выбросил из окна. Теперь тот поступок казался мне глупым ребячеством, даже хотелось извиниться перед бедолагой. Но он вполне искренне ненавидел меня и о каждом моем промахе сообщал начальству.
Порой, когда я сам сидел, планируя будущее преступление, я замечал его, такого же задумчивого - видимо, он размышлял, как расправиться со мной.
Приезжая на работу, свои машины мы оставляли на подземной парковке под банком. Именно там мы с этим умником и столкнулись однажды вечером.
Он шел к автомобилю, держа в руках пухлую папку, но увидев меня остановился. На его лице расплылась торжествующая улыбка, и он подошел ко мне этакой пританцовывающей походочкой.
- Ну что, ублюдок, неважно идут твои дела? - глумливо спросил он.
Как раз в тот день я завалил несколько контрактов, за что получил небольшую взбучку. И разговаривать с этим хлыщом у меня никакого настроения не было.
- Все отлично, пока.
Он заслонил мне дорогу и прошипел:
- Ты и так неудачник, но я сделаю из тебя короля лузеров. Ты еще пожалеешь, что связался со мной.
Я попытался отодвинуть его, но тут он выхватил из папки листок и сунул мне в лицо.
- Вот, почитай. И это только начало!
У него тряслись руки, на парковке было темновато, и я не смог прочитать весь текст. Понял только, что это кредитный договор - наверное, один из хитро составленных наших договоров с запутанными условиями. Внизу стояла знакомая размашистая подпись. Подпись моего брата.
Черт! Ненавижу свою семью. Я уже много лет не встречался с ними. Они всегда приносили мне только проблемы.
- Тебе, наверное, плевать на братишку, но ничего. Это только начало. Я и тебя без гроша оставлю, будешь побираться на улице и жрать объедки.
Он говорил негромко, но каждое его слово было пропитано ненавистью. он пристально смотрел на меня, жадно ловя мою реакцию. А я почти спокойно подумал, что как раз на этот участок парковки приходится слепая зона видеокамер.
- Подожди, - пробормотал я. - Подожди, подожди...
- С какой стати?
- Сейчас.
Я стал пятится к машине. Он удивленно нахмурился.
- Подожди. Дай мне взять кое-что.
Он вздрогнул. Неужели я так подозрительно выгляжу?
- У меня есть наличные в машине. Я отдам их тебе. Там много. Ты ведь еще не зарегистрировал договор?
- Я не говорил, что хочу продать его.
На его лице слова возникло нагло-довольное выражение, и я нырнул в салон автомобиля.
Хорошо, что все было под рукой.
Я схватил лежавший в бардачке молоток и бросился к врагу. Он все понял, конечно, но не стал убегать. Только поднял руку, защищая лицо. По ней и пришелся первый удар, и на парковке раздался звук, который я так часто слышал во снах - треск ломающейся кости.
Внутри меня взорвалась ярость. Я остервенело ударил молотком в голову врага, и он упал. Мне хотелось опуститься на колени и прикончить его. Бить, пока он окончательно не потеряет человеческий облик. Но с другой стороны, я понимал, что в любой момент на парковку могут спуститься другие работники. А проклятая кровь забрызгает все - меня, бетонный пол, стоявшие поблизости автомобили...
Я вернулся к своей машине. Пока я возился, пытаясь трясущимися руками достать нужную вещь, мой недобитый коллега стал уползать. Теперь он в точности походил на одного из тех пауков, которых мы давили на фабрике.
- Подожди, - прошептал я ему. - Подожди.
Я подошел к нему и надел ему на голову черный пластиковый мешок для мусора. Все-таки хорошо, что я спланировал все заранее и сделал покупки.
Под ударами молотка голова в мешке корежилась, принимая различные формы - теперь она походила на кусок пластилина. На полу валялись вывалившиеся из папки бумаги, и только злосчастный договор мой враг продолжал стискивать в судорожно сжатой руке.
Мне казалось, что я убивал его целую вечность, но на самом деле все произошло очень быстро. Тяжело дыша, я выпрямился над трупом и осмотрелся.
Отлично. Все проделано очень красиво и аккуратно.
***
Я возвращался домой почти в то же время, как и всегда, и даже заглянул в магазин за молоком и хлебом. Этот вечер ничем не отличался от сотни других вечеров - кроме того, что в багажнике у меня лежал труп.
Повернув на свою улицу, я ощутил запах. Он проник в машину, несмотря на закрытые окна. Пряный и острый, как смесь корицы и чили-перца. Запах остывшей ярости.
Я оставил машину на парковке и пошел к дому, представляя себе цветок убийства. Интересно, каким он будет? Большим, красным, блестящим, как разверстые внутренности? Или изысканно-черным, как вечное ничто, в которое уходят наши души?
Запах почти сбивал с ног. Я остановился на крыльце, переводя дух. И тут с другой стороны улицы ко мне подбежала женщина. Она выглядела больной: очень бледная, с торчащими в разные стороны короткими волосами, пальцы покрыты чешуйками экземы.
- Что это пахнет? - возбужденно спросила она. - Это у вас?
Я не успел ответить, она схватила меня за руку.
- Покажите мне, прошу вас. Мне так плохо... я просто хочу увидеть что-то прекрасное.
Она наклонила голову, и я увидел цепочку незаживающих язвочек, которые спускались по ее шее и уходили под серый свитер. Милая, да у тебя не только экзема. Мне доводилось видеть людей с похожими ранками. Они не жили долго.
- Я только посмотрю одним глазком, я вам не помешаю. Пожалуйста.
Я молча открыл дверь. Вдвоем мы вошли внутрь и пересекли квартиру. Дверь кухни была открыта, и я увидел его сразу, с порога. Не цветок, не лозу - целое дерево, невысокое, но с раскидистой кроной. Его листья напоминали бледно-зеленые звездочки, а с изящной ветви свешивался сияющий плод. Круглый, чуть больше персика, он светился изнутри и источал тот самый удивительный аромат.
- О боже, - прошептала женщина. - Какое чудо.
Она упала на колени передо мной и вцепилась в мои ноги. Из трещин на ее пальцах выступила кровь.
- Пожалуйста... Он мне нужен, я чувствую. Пожалуйста. Я заплатила бы вам, но у меня нет денег. Прошу...
Меня замутило от жалости к ней и от отвращения.
- Возьмите и убирайтесь отсюда!
Она протянула обезображенную болезнью руку, и плод тяжело упал ей в ладонь. Его запах слегка изменился, стал более сладким. Женщина прижала его к груди и побежала, словно я мог передумать и отобрать ее сокровище. Правильно сделала - именно так и произошло. Не прошло и мгновения, как я пожалел о своей щедрости. Я ведь убил ради этого плода, почему я должен его кому-то отдать?