Юкино-сэнсэй?..
Он застыл на месте, смысл этих слов не укладывался у него в голове, а к ней сбежались и другие ученики, обступив её со всех сторон. И все звали: «Сэнсэй, сэнсэй!..»
— Простите, ребята.
Стоило ему это услышать, как по телу пробежала дрожь. Такой знакомый, убаюкивающий, неуверенный голос.
«Что она здесь делает?» — в беспорядке метались мысли Такао.
— Я буду в школе до конца пятого урока. Если хотите, можем спокойно поговорить позже, — сказала она окружившим её ученикам, отвела взгляд, а потом внезапно посмотрела на Такао. Их глаза встретились. Ему показалось, что она вот-вот заплачет.
Это Она...
От того, что он её увидел, сработал условный рефлекс, и его охватила радость, но это чувство тут же унесло прочь чем-то похожим на раздражение, а то, в свою очередь, вытеснили замешательство и сомнение. Ему вдруг стало нечем дышать, словно сильный ветер выдул из воздуха весь кислород.
— Надо же, Юкино-тян пришла в школу, — удивлённым тоном сказал стоявший рядом Мацумото, и его голос звучал как будто издалека.
От Сато с Мацумото он и узнал, что случилось с Юкино-сэнсэй.
Что с прошлого года ученицы из класса, которым она руководила, постоянно её травили. Что по какому-то недоразумению они решили, будто учительница отбила у одной из них парня, и устроили коллективный бойкот её уроков. Что в дело даже вмешались чьи-то родители, и её довели до того, что она больше не могла приходить в школу. Что в итоге она решила уволиться. И наконец, что зачинщиком и организатором всего этого была девушка по имени Сёко Айдзава.
Такао жутко разозлился. Только не понял, на кого именно — на Сёко ли Айдзаву, на Неё, за то, что утаила свою профессию, или на себя самого, за то, что ничего не знал.
И всё-таки ему удалось загнать поглубже клокотавшую внутри ярость и кое-как дотерпеть до окончания занятий. Пока звенел звонок, означавший, что можно идти домой, он молча наблюдал из окна кабинета на втором этаже, как Она выходит через ворота. За ней, конечно же, увязались несколько учеников, они плакали. Закат в тот день был ядовито-красного цвета. Затем Такао направился прямиком в кабинет двенадцатого класса. Отыскал ту самую Айдзаву и сказал:
— Говорят, Юкино-сэнсэй увольняется.
Что будет дальше, он не задумывался.
— Плевать я хотела на старую шлюху, — презрительно бросила та, и, прежде чем Такао успел что-то сообразить, его ладонь ударила Айдзаву по щеке.
На полпути Такао заметил, что зашёл не туда, но всё же продолжал идти дальше.
Он оказался в слабо освещённом жилом квартале. Тёплый ветер с шелестом раскачивал деревья на обочинах и электрические провода. В далёкой вышине бесцветного ночного неба висел тонкий белый месяц. Левое веко у Такао распухло, и потому, когда он пристально всматривался в луну, она то двоилась, то троилась. Её серп напоминал обрезок ногтя с ноги, и ему показалось, будто он слышит, как Она их стрижёт: тихие, одинокие щелчки. Он знал, что ему нет места рядом с Ней, и раньше не было, и в будущем точно не будет, и это осознание наполняло его безнадёжной тоской.
Примчавшийся в кабинет классный руководитель отвёз Такао в больницу, хотя тот и пытался вполсилы сопротивляться. Когда врач разрешил ему идти, на город уже опустился вечер. Он втиснулся в поезд линии Собу, переполненный возвращавшимися домой людьми, вцепился в ремешок поручня, поднял голову и увидел в тёмном окне своё распухшее, облепленное марлей лицо. Щёку дёргало, она как будто отделилась от него и зажила своей жизнью. Наполнявшая рот слюна по-прежнему сохраняла привкус крови. Вскоре боль в щеке и неприятная толчея вокруг стали невыносимыми, и после Накано он сошёл.
Такао зашагал на запад вдоль железнодорожных путей. Примерно через час он будет дома. Обдувавший его ветер и размеренные движения ног при ходьбе отвлекали от боли. Иногда он сплёвывал на асфальт слюну, смешанную с кровью.
Он чувствовал себя зрителем, который поднялся на сцену, не зная содержания пьесы. У него не было ни малейшего предположения, что ему делать дальше. Никто не ждал его выхода, и до этого дня он об этом даже не догадывался. И тем не менее самовольно назначил себя на главную роль... От стыда ему хотелось провалиться сквозь землю.
Пока Такао ещё учился в средней школе, у Неё уже сложились свои отношения с Айдзавой и её приятелями, о которых ему ничего не известно. Сложными они были или нет, но уж точно куда более глубокими, чем их нечаянные, мимолётные встречи в беседке.