— Это называется «баловать», разве нет? — разочарованно сказала Кобаяси-сан, схватила свою украшенную рядами жёлтых монограмм модную сумку и, даже не попрощавшись, зашагала к двери. Меня так и подмывало пульнуть ей в спину карандашом, но я сдержалась.
— Жалеешь, что не пульнула? — с интересом спросил Симидзу-кун и отпил глоток улуна[83].
— Нет, так нельзя. Нам вместе работать.
В тесном ресторанчике было шумно, а в воздухе висел дым от жарящегося мяса.
— Но я и правда разозлилась. Удивительно, как молодёжь нынче любит указывать на чужие ошибки. С другими — строже некуда, но только не с собой. Они не задумываются, сколько всего им прощают окружающие, но при этом требуют от них соблюдения моральных и этических норм, а ещё, как ни странно, разумного поведения. Завышенное самомнение — и при этом неутолимая жажда добиться признания у тех, кого они в грош не ставят, — выпалила я на одном дыхании и отхлебнула несколько глотков пива.
— Вижу, у тебя наболело, — весело сказал Симидзу-кун. — Но мне кажется, я понимаю, что хотела сказать Кобаяси-сан.
Я невольно уставилась на него. Он улыбнулся — мол, не кипятись — и продолжил:
— Студентам сейчас свойственно высокомерие. Они считают себя клиентами, которые всегда правы. Вот их и хочется поставить на место.
— Ни у кого нет права ставить других людей на место! — сказала я, подавшись вперёд и налегая на стол, и в этот момент нам принесли большое блюдо с мясом.
— Забудем об этом, Рэйми-сан. Давай я тебе кальби поджарю.
Костлявые руки Симидзу-куна аккуратно разложили куски мяса на переносном гриле. И всё моё раздражение тут же испарилось. Ну же, Рэйми-сан, рубец тоже вкусный! Симидзу-кун, диафрагма вполне съедобна! Рис пока рано. Может, попросим салат-латук? Наблюдая за тем, как Симидзу-кун уплетает мясо за обе щеки, я чувствовала себя заботливой мамашей, следящей, чтобы её ребёнок хорошо питался.
«Да, вот так, кушай побольше», — стучало в голове. На самом деле в свои тридцать шесть он уже мог считаться мужчиной среднего возраста и всё же походил на студента, видимо потому, что всегда предпочитал одежду свободного стиля. Худощавый, коротко стриженный, на носу очки в пластмассовой оправе. Если не присматриваться, он выглядел даже моложе моего старшего сына Сёты, которому в этом году исполнялось двадцать семь.
— Кстати, Рэйми-сан, а по какой причине ты устроилась работать в университет?
Я ответила, заворачивая для него мясо в листья салата:
— Я вроде говорила, что родила первого сына, когда была ещё студенткой. В итоге год провела в академическом отпуске. Потом восстановилась, училась, одновременно воспитывая ребёнка, получила диплом, но когда стала искать работу...
— Ах да, вспомнил. Тебя профессор порекомендовал.
— Да. На должность помощника по учебным вопросам на кафедре. Даже выйдя замуж, я хотела работать, и мне нравилась японская литература, да и научное сообщество в целом.
— Ясно.
— Нравы в то время оставались весьма строгими, поэтому студентки редко выходили замуж или рожали детей до окончания института. Только что приняли закон о равном доступе к работе, но на деле людям в моём положении найти место в обычных фирмах было непросто. — Я залпом допила оставшееся в стакане пиво. — Так что я благодарна и моему профессору, и университету за отношение ко мне. Его обеспечил принцип академической свободы. Академические центры — священные хранители разнообразия!
После этих слов я остановила проходящего мимо официанта и заказала разливного пива.
— Ты что-нибудь будешь?
— Да, то же, что и сейчас.
— Тогда, пожалуйста, бокал пива и улун.
Симидзу-кун алкоголь не пил.
— Не то что я не могу его пить, — ответил он, когда я однажды насела с расспросами, как же тогда поднимать настроение. — Просто, как бы сказать, не чувствую такой необходимости.
Сидевшая напротив нас молодая пара проверяла, готово ли мясо. Девушка с модным макияжем, очень похожая на Момоку Накадзиму или Кобаяси-сан, и парень лет двадцати пяти в деловом костюме, явно пришедший прямо с работы. По их виду и поведению я предположила, что они вместе около полугода. Позже они заскочат в круглосуточный магазин, купят закусок и что-нибудь на завтрак, вместе пойдут в квартиру одного из них и лягут спать в одной постели. Они продолжат встречаться, ссорясь по мелочам и ревнуя по пустякам, а примерно через год обязательно наступит поворотный момент. И надо будет решить: расстаёмся, женимся или оставляем отношения такими же неопределёнными.
83
Улун — полуферментированный чай, который по китайской классификации занимает промежуточное положение между зелёным и «красным» (то есть чёрным).