— Когда же ты, наконец, перестанешь во всем винить только себя? От этого люди не станут другими. — Он достал свой носовой платок. — Вот возьми.
— Спасибо.
— Рад помочь в любое время. Обрати внимание на монограмму. Рождественский подарок от моей мамы. Храни его. Каждый раз, вытирая свой носик, ты будешь вспоминать обо мне.
Энни не могла удержаться и рассмеялась.
— Ну вот, так-то лучше. Пойдем. Вот ты засмеялась, и я сразу забыл про долгие часы ожидания.
Она пропустила Сэма вперед.
— Я сейчас, только умоюсь. Ты пока садись и отдыхай.
Энни пошла в ванную и открыла холодную воду. Наклонившись над раковиной, освежила лицо. На ощупь нашла полотенце и приложила его к глазам. В зеркале она увидела свое отражение. После прогулки по пляжу ее волосы были в ужасном беспорядке. Повесив полотенце, Энни попыталась придать им приличный вид. Поняв всю бесполезность этого занятия, состроила смешную рожицу и вернулась в комнату.
Пиджак Сэма лежал на высоком табурете. Спрятав руки в карманы брюк, он смотрел в окно.
— Хочешь, я приготовлю тебе что-нибудь поесть?
— Через сорок пять минут нам доставят обед. Я заказал салат, французскую булку и пармезан. Тебе нравится этот сыр?
— Я люблю пармезан.
— Знаю. Сьюзен мне говорила.
Он отвернулся от окна и посмотрел на нее.
— Так ты расскажешь мне, что произошло?
Энни снова попробовала привести в порядок свои волосы. Затем глубоко вздохнула и села на стул.
— Произошло, — сказала она и обхватила руками свои колени. — Самый замечательный день в моей жизни. И самый трудный.
— Наверное, звонила твоя мама.
Она подняла на него глаза.
По выражению его глаз и напряженной позе Энни поняла, что Сэм сильно взволнован и что причиной его волнения была не она.
— Не знаю, как быть с моей мамой, — тихо проговорила она.
— Я мог бы тебе подсказать…
— О, знаю, знаю. — Энни согнулась, уткнувшись лицом в свои колени. — Все предлагают мне разорвать с ней отношения, выбросить ее из головы и вычеркнуть из жизни. — Она подняла голову и посмотрела на Сэма. — Но ведь она моя мама, Я люблю ее и хочу знать, что сделало ее такой, какая она есть.
— Думаешь, что ты сможешь с ней договориться? — холодно спросил он. — Забудь, Энни. Это под силу только Богу. — Он подошел ближе. — Ничего другого нельзя ожидать от такого эгоистичного, как твоя мать, человека, который все разрушает вокруг себя. Чем больше усилий ты будешь прилагать, тем невыносимее станут ваши и без того сложные отношения. — На его лице появилась ироничная улыбка. — Милая, моим родителям пришлось выставить меня из дома, пока я не образумился. Если бы не это, неизвестно, остался бы я в живых или нет. Скорее всего, нет.
Энни понимала, о чем он говорил, потому что в то время дружила с семьей Сьюзи и видела, как плакала его мама, и отец ходил как неприкаянный, ничего не замечая вокруг. Сьюзен каждый день давала ей подробный отчет о том, что у них происходило.
— Твои родные молились за тебя, Сэм. Все время. Я тоже просила за тебя Бога.
Его глаза увлажнились.
— Может, тебе стоит просто молиться за мать и все? — Он сел на тахту и, подавшись вперед, обхватил руками колени. — Ты взяла на себя слишком большую ответственность, Энни. Все будут думать, что от тебя можно требовать всего, всегда и везде. Но даже Иисус не может дать людям всего, что они у Него просят. Ему приходится отказывать тысячам людей в их бесконечных просьбах. Люди считают, что у Бога можно просить все что хочешь. Каждый думает только о своих проблемах. Но в итоге нам приходится выкручиваться самим. Никто не решит наших проблем. С самого рождения мы только и делаем, что боремся с трудностями. И никто, кроме тебя самой, не может решить, как нужно жить.
После таких слов Энни опять заплакала.
— Сэм, я все понимаю. Именно поэтому я и ушла из дома. Останься я еще хоть на один день, то сдалась бы, подчинилась маминой воле и училась бы сейчас в Уэллсли, чтобы стать в будущем каким-нибудь управляющим компании или сенатором, двигать науку или участвовать в политической жизни. Тогда я воплощала бы мамины мечты, а не шла по пути, предначертанному мне свыше. — Энни поднялась с кресла, сделав при этом такое движение, как будто разорвала незримые путы. — А ведь большинство людей считают, что я совершила самую серьезную ошибку в жизни.
— Делай то, что считаешь нужным. Раз ты ушла из дома, значит, тебе есть что менять. Вернувшись сейчас туда, ты поняла бы, что там все по-прежнему. Не можешь ты изменить людей, Энни.
— Умом я все понимаю, но каждый разговор с мамой отзывается в сердце острой болью. Я прекрасно понимаю, что сейчас нахожусь там, где мне надо находиться, но это не делает меня счастливой. Не знаю, к чему я приду, иногда мне хочется убежать куда-то. И я знаю, что все равно приду к Богу. Обо всем этом я хотела сегодня сказать маме, но я была так взволнована, что она опять не поняла меня.