Корбан услышал тихое хихиканье нескольких студентов. Легкий шелест бумаги, скрип стульев — все в аудитории повернулись и уставились на него, сидящего в центре среднего ряда.
— Что, сэр?
— Ваш карандаш, мистер Солсек. — уточнил профессор, вскинув домиком бровь. — У нас не урок игры на ударных инструментах.
Лицо Корбана запылало, как только он осознал, что пока в его голове теснились мысли, он постукивал по парте карандашом.
— Простите.
Корбан вернул карандаш в надлежащее для его прямого назначения положение и одернул взглядом двух хихикающих сокурсников. Как вообще эти пустоголовые могли попасть в Беркли?
— Можем ли мы, с вашего позволения, двигаться дальше, мистер Солсек? — Профессор Вебстер еще раз посмотрел на него с едва заметной улыбкой.
Нараставшее возмущение Корбана без остатка вытеснило первоначальное смущение.
Да этот гусь еще и издевается!
Теперь у него появились две законные причины для негодования: несправедливая оценка и публичное унижение.
— Да, сэр, разумеется. — Он сухо улыбнулся и изобразил на лице холодное презрение.
К концу лекции мышцы лица Корбана болели от напряжения. Ощущение было таким, словно двухтонный слон разлегся на его грудной клетке. Он принялся неторопливо заталкивать тетрадь в рюкзак, где уже лежали книги и две небольшие папки с рефератами. Хорошо еще остальные студенты спешно покинули помещение. Только два или три человека, задержавшиеся в аудитории, забрасывали вопросами профессора Вебстера, который стирал с доски написанное. С курсовиком в руке Корбан спустился по ступенькам и направился к кафедре.
Профессор Вебстер собрал в стопку свои бумаги и спрятал их в палку.
— У вас ко мне вопрос, мистер Солсек? — спросил он, уложив папку в свой портфель и щелкнув замком. Его темные, с хитринкой глаза остановились на Корбане.
— Да, сэр. — Он протянул свой курсовик. — Я очень много работал над ним.
— Это заметно.
— Я не нашел здесь ни единого исправления.
— Они не понадобились. Все, что вы хотели сказать, изложено очень хорошо.
— Тогда почему вы поставили «хорошо», а не «отлично»?
Рука профессора Вебстера застыла на портфеле.
— В предложенной вами программе есть все данные для превосходной оценки вашей работы, мистер Солсек, но не хватает одного очень важного и, я бы сказал, основного компонента.
Как такое могло случиться? Они с Рут тщательнейшим образом перепроверили всю курсовую работу перед подачей. Он ничего не упустил.
— В чем же дело, сэр?
— Человеческий фактор.
— Простите, в каком смысле?
— Человеческий фактор, мистер Солсек.
— Я расслышал, сэр. Только не могу понять, что вы имеете в виду. Вся моя работа сфокусирована на человеческом факторе.
— Неужели?
Корбан сдержал свой гнев, вызванный сардоническим тоном Вебстера, и усилием воли заставил себя говорить более спокойно.
— Как, по-вашему, я могу сделать этот фактор более очевидным, сэр?
Он страстно желал иметь отличную оценку по социологии и не собирался довольствоваться более низким баллом. Ее он выбрал основным, профилирующим предметом и на протяжении трех лет стабильно получал высокие оценки. И теперь ему вовсе ни к чему нарушать эту традицию и портить диплом.
— Включите в свою работу социологическое исследование.
Корбан покраснел от злости. Ведь очевидно же, что профессор недостаточно внимательно прочитал его курсовик.
— Мною был учтен опыт социологических исследований. Вот здесь, на пятой странице. И еще здесь, на восьмой.
Вся его программа опиралась на взятые из реальной жизни факты. Как может профессор так говорить?
— Вы взяли эти факты из многочисленных докладов. Знаю, знаю. Я прочитал список использованной вами литературы, мистер Солсек. Чего нам действительно недостает, так это личного контакта с теми, кого может коснуться предложенная вами программа.
— То есть вы хотите, чтобы я проводил опрос на улицах?
Корбан не сумел скрыть некоторого презрения, вкравшегося в его вопрос. Сколько времени ему понадобится, чтобы составить подходящий вопросник? И сколько сотен людей придется найти и опросить? Разве он писал диссертацию, а не курсовую работу, основное требование к которой — изложить программу тезисно? Ведь не в аспирантуре же он учится. Пока.
— Нет, мистер Солсек. Мне бы хотелось, чтобы свои предложения вы подкрепили составленным лично вами социологическим портретом. И одного такого портрета будет вполне достаточно.