Энни даже не могла вообразить, что произойдет, если вдруг такое фехтование начнется в доме ее матери и кто-то ради веселья станет с ней спорить. В таком случае спорщик должен будет прикрываться бронежилетом. Две минуты словесного поединка — и мать обратит его в кровавый спорт. Палки и трости смолотят мне кости, но слова никогда не сокрушат меня. Тот, кто придумал эту присказку не знал ее матери. Нора Гейнз могла любого разделать под орех своим языком.
Энни опять испытала тошнотворное чувство вины. Что за дочь она такая?
Сьюзен поднялась со своего места.
— Мне лучше заняться оставшимися продуктами. — Она открыл холодильник, вытащила контейнер и открыла его. — Чудеса в решете! Мне следует отнести это моему младшему брату и предложить произвести научные исследования.
Энни отвлеклась и не слушала.
Расстояние между восточной стороной холмов, где находится Блэк-Хоук, и Оклендом, лежащим на берегу залива Сан-Франциско, относительно небольшое. Да еще туннель, проложенный прямо сквозь холмы. Дорога хорошая. И ехать недолго. Максимум тридцать минут. Если посчитать, сколько раз ее семья ездила к бабушке Лиоте, то надо признать, что с таким же успехом она могла жить хоть в Нью-Йорке.
— Что ты делала сегодня? — спросила Сьюзен, открыв холодильник.
— Звонила своей матери.
Энни смутилась в ту самую минуту, как произнесла эти слова. Впечатление было такое, будто она выполнила самую тяжелую за целый год обязанность.
Сьюзен молчала, занятая поисками еды.
— И?
И у матери случился очередной приступ гнева.
«Ты уже в состоянии здраво рассуждать, Энни? Ты имеешь хоть малейшее представление, насколько сильно ты разочаровала меня?»
Энни старалась не смотреть в глаза Сьюзен.
— Я сообщила ей о том, что устроилась на работу. Начала было говорить о моих занятиях в художественной школе, но она бросила трубку.
— О, Энни… — В темных глазах подруги сверкнула гневная искорка. — Как только захочешь, чтобы тебя удочерили, дай знать. Мои родители очень любят тебя.
Энни часто заморгала, стряхивая непрошеные слезы, и уткнулась в карту. Она обожала родителей Сьюзен, но никто не мог заменить ей родную мать. Очень бы хотелось, чтобы все было по-другому. Чтобы мать любила ее без каких-либо условий, так же, как Картеры любят своих детей. Никто из них не был совершенством. Двое постоянно вляпывались во всякие неприятности в подростковом возрасте. Старший брат Сьюзен, Сэм, даже провел пару месяцев в колонии для несовершеннолетних. Сильная любовь и терпение поправили дело и вернули его на правильный путь. Как раз вчера Сьюзен рассказывала о нем.
— В июне мой брат получит диплом. Можешь себе представить? Он был таким неуправляемым, что мы все опустили руки. Но мама с папой уверяли, что он вернется в семью в назначенное Господом время. Так оно и вышло. Не то чтобы он полностью утихомирился…
Непокорный Сэм. Как-то раз Сьюзен назвала его новым воплощением Джеймса Дина[13].
Энни снова посмотрела на карту, прослеживая взглядом обозначенный маркером маршрут.
— Моя мама хорошая, Сьюзи. Она просто хочет для меня самого, с ее точки зрения, лучшего.
Но любила ли мать ее? Энни осознавала, что в какой-то степени она совершала хорошие поступки в надежде доставить удовольствие своей матери. Что если бы она не окончила на «отлично» школу? Если бы не играла по просьбе матери на пианино для женского совета?
И каждый раз, когда она справлялась с какой-то задачей, перед ней ставилась новая, более трудная, и планка поднималась выше. Спецкурс для отличников. Помощь одноклассникам. Летние общественные работы. Единое государственное тестирование для поступающих в университет. С первой попытки не удалось получить высокие баллы, поэтому мама пригласила репетитора, чтобы пересдать тесты. Наконец, последний удар — заявление на получение стипендии и поступление в Уэллсли.
«Все эти богатые девочки из уважаемых семейств. Подумай, каким может быть твое будущее, Энни!»
13
Джеймс Дин (1931–1955) — культовая фигура американского общества, киноактер, оказавший огромное влияние на своих современников, особенно на молодежь.