Хвала Богу.
У Лиоты возникло ощущение чего-то значительного, и ей захотелось отпраздновать это событие. Открыв ящик, она порылась в нем и достала несколько пакетиков хорошего чая, который она убрала, после того как умерла мама Рейнхардт, любившая этот чай; в полдень они, бывало, садились вдвоем и не спеша попивали его. Осталось ли в загашнике печенье? Если да, то оно, скорее всего, окажется таким же старым, как и чай, а значит, не просто черствым, а твердым настолько, что хоть в ступе толки. Крекеры? Ни одного. О, как бы ей хотелось знать заранее о приходе Энни. Она купила бы все необходимое и испекла арахисовое печенье. Ну, ничего, может быть, испечет в следующий раз.
А выпадет ли когда такой случай?
О, Господи… пожалуйста.
Рука ее слегка дрожала, когда она наполняла чайник водой. Поставив его на газовую плиту, она зажгла конфорку.
— Это не займет много времени.
Вдруг Энни устанет ждать и уйдет? Современные молодые люди, кажется, вечно торопятся и делают все в спешке. Куда-то бегут впопыхах. Что-то делают наспех. Она знала об этом от Китти. «Может, из-за того, что они беспрестанно играют в видеоигры, где все движется очень быстро, подобно мошкам, которые толкутся на двери-ширме и сводят тебя с ума».
— Я вовсе не спешу. — Энни отвела взгляд от окна и посмотрела на бабушку.
— Наверное, ты проголодалась? Печенья у меня нет, но я могу приготовить… — Что значит могу? Ей не с чем сделать бутерброды. Нет заготовки из тунца. Нет арахисового масла. — …Бутерброды с яйцом. Хочешь?
— Нет, я не голодна. Мне захотелось увидеть тебя и поговорить с тобой.
Лиота придвинулась на стуле к внучке.
— Как поживает твоя мать? — Глаза девушки блеснули, она потупила голову и вся напряглась. Лиота увидела, как Энни сцепила на столе руки. Что-то тут не так. — Уж не заболела ли Эйлинора?
— Нет, бабушка Лиота. У мамы все замечательно. Только…
Она снова посмотрела в окно, и Лиота заметила блеснувшие в ее глазах слезы.
О, Боже. Что-то снова случилось. Разве это не обычное дело?
Лиота ждала, по-прежнему не зная, почему Энни пришла к ней. Ведь ее никогда не включали в узкий семейный круг. Почему же теперь?
— Мы не очень ладим с мамой, — призналась Энни, прервав затянувшуюся паузу.
Лиота почувствовала, как много боли скрывалось в этих словах. Но разве она станет расспрашивать? Что если вдруг задаст нелепый вопрос и внучка уйдет? Ей захотелось утешить Энни, но какие сказать слова, чтобы они не были истолкованы неверно? Все пройдет, все переменится? Не всегда так происходит. Между ней и Эйлинорой ничего не меняется.
— Ты хотела поговорить об этом? — осторожно спросила Лиота.
В голубых глазах Энни было столько тревоги, столько боли, что сердце Лиоты невольно сжалось.
О, Эйлинора, что ты сотворила с нашей маленькой Энни?
— Мама говорит, что я похожа на тебя.
— Вот оно как, — с чувством глубокого сожаления протянула Лиота, и Энни покраснела. У бедной девочки был такой смущенный и расстроенный вид, что Лиота пожалела о сорвавшемся с ее языка восклицании. Она же знает, как Эйлинора к ней относится. А вот почему, трудно понять.
— Почему она так сказала?
— Я решила поступить в художественную школу в Сан-Франциско и поэтому не поехала учиться в Уэллсли, — не поднимая глаз, проговорила Энни, глядя на свои сцепленные пальцы.
— И как твои успехи?
Она подняла голову и тихо вздохнула.
— Мама сказала, что, будь у меня настоящий талант, она послала бы меня учиться в Париж.
Лиота не услышала ни горечи, ни обиды в голосе внучки, повторившей оценку своей матери.
О, Эйлинора — и судья, и эксперт в одном лице.
— А сама ты как думаешь, Энни? — спросила до глубины души возмущенная Лиота.
— Может, мои картины не так хороши, как мне кажется. — Энни печально улыбнулась. — Но мне нравится рисовать.
— В какой технике ты работаешь?
— Я много всего перепробовала. Не знаю, что получается у меня лучше, если вообще получается. В старших классах занималась графикой, правда, всего два года. Из-за скромного бюджета школа была вынуждена выбрать более приоритетные направления, чем занятия искусством.
— И чему ты будешь учиться теперь?
— Я записалась на курс истории искусства и на композицию. Еще я хочу научиться писать акварельными и акриловыми красками. Может, со временем пойму, на чем мне остановиться.
— Ты знаешь, в этом нет ничего удивительного. Одна из твоих родственниц была профессиональным художником.