Мужчины понесли тарелки к алтарю, и все запели славословие, известное Лиоте с давних пор. Пастор прочитал одну из последних молитв, в которой попросил Бога дать всем присутствующим, когда они выйдут из церкви, силы совершить что-то во имя Иисуса. Он сошел с кафедры, и прихожане встали со своих мест. Все запели ритмичную песню, сопровождая ее хлопками в такт музыке, чем-то напоминающей еврейскую мелодию. Лиота стояла потрясенная, растерянная. Эта демонстрация истовости даже отдаленно не была похожа на торжественные воскресные службы, к которым она привыкла. И прихожане отличались от тех безмятежных, спокойных людей, когда-то сидевших на церковных скамьях.
Когда песня закончилась, все зашевелились и заговорили. Одни прихожане потянулись к выходу, где с ними прощался пастор. Другие, казалось, вовсе не спешили покидать церковь. Они собрались в группки и оживленно о чем-то беседовали.
Многое изменилось.
Не успели Лиота и Энни сделать двух шагов, как молодая чернокожая женщина, сидевшая на ряд впереди них, обернулась, видимо, желая познакомиться и перекинуться словечком. Имя этой женщины Лиота пропустила мимо ушей.
— Это моя бабушка Лиота Рейнхардт, — представила ее Энни.
— Приятно видеть вас здесь, миссис Рейнхардт, — заметила женщина. — Вы, наверное, из Сити?
— Нет. Я живу здесь и вот уже двадцать лет хожу в эту церковь.
Женщина смутилась:
— О, я в некоторой растерянности. Мне казалось, я знаю всех местных прихожан.
— Я несколько лет не была в церкви, потому что от моего лома сюда трудно добираться. Обычно я приезжала на автобусе.
Лиота взяла Энни под руку, словно искала ее поддержки. Она немного нервничала среди снующих вокруг нее людей и двигалась очень осторожно. Ей не хотелось, чтобы кто-то толкнул ее, и она растянулась бы на полу, насмешив всех. Энни положила свою ладонь на бабушкину руку.
— А где вы живете, миссис Рейнхардт? — поинтересовалась женщина.
— В районе Димонд.
— Мне знаком этот район. А на какой улице?
Вместо бабушки ответила Энни.
— Что вы говорите! — удивилась женщина. — На той же улице живет Арба Уилсон. Вы должны ее знать.
— Я уже никого не знаю на моей улице.
Лиоте не терпелось избавиться от смущавших ее дальнейших расспросов. Арба Уилсон… Теперь, по крайней мере, ей известно имя ее соседки.
Энни в замешательстве посмотрела на бабушку. По тому, как та засуетилась, внучка почувствовала, что ей неловко. Кроме того, приветливая женщина тоже не знала, что сказать. Энни пожала ей руку и вежливо объяснила, что рада приятному знакомству, но они должны попрощаться.
У дверей церкви Энни представила бабушку пастору, и он на прощанье пожал ей руку. Его рукопожатие оказалось неожиданно крепким, отчего Лиота даже вздрогнула.
— Надеюсь, вы положили карточку посетителя на тарелку для пожертвований, — заметил он.
— Нет. — Лиота увидела эту карточку, когда уже села на скамейку, но не подумала, что ее нужно заполнить.
— Ничего страшного. Надеюсь, вы получили удовольствие от службы, миссис Рейнхардт.
— Она отличалась от привычных для меня служб. — И действительно, все было совершенно другим. Новым.
— Но ведь тебе понравилось богослужение, бабушка?
— А я и не говорю, что не понравилось.
— Ну, что ж, в таком случае, замечательно, — заключил пастор.
— Мне показалось, что от голоса молодой певицы в церкви рухнет купол.
Пастор заулыбался, и его глаза повеселели.
— Она и в самом деле поет от души, мэм.
— Сейчас вы выглядите намного лучше.
— Что вы имеете в виду, мэм?
— Вашу улыбку.
— Бабушка! — рассмеялась Энни. — Давай поторопимся.
— Обязательно приводите вашу бабушку в следующий раз, мисс Гарднер. — Продолжая улыбаться, пастор повернулся к другим прихожанам, выходившим из церкви.
Всю дорогу к машине Энни посмеивалась.
— Что ты смеешься? — спросила Лиота, чувствуя себя все еще не в своей тарелке.
— Ты просто нечто, ба.
Энни усадила бабушку на переднее сиденье машины и пристегнула ремнем безопасности. Поцеловав ее в щеку, она захлопнула дверцу и подергала ручку для полной уверенности.
Когда Энни подъехала к дому Лиоты, на обочине дороги она увидела знакомую машину. Каким это ветром занесло сюда Корбана Солсека в воскресный день? Пока Энни парковалась, Корбан сошел с парадного крыльца на боковую дорожку.