And tombstones where flowers should be (и надгробными плитами – там, где должны были быть цветы; tombstone ['tu: mstəʋn] – могильная, надгробная плита; надгробный памятник, надгробие; tomb [tu: m] – могила /обыкновенно со скульптурным надгробием/; гробница, склеп; stone – камень);
And priests in black gowns were walking their rounds (и священники в черных одеяниях/сутанах ходили свои круги = ходили кругом; priest [pri: st] – священник; жрец; black gown – черная сутана),
And binding with briars my joys and desires (и вязали ветками шиповника мои радости и желания; to bind – вязать; связывать; обвязывать; стягивать; лишать свободы, заковывать /в кандалы/; briar ['braɪə] – шиповник; колючий кустарник, куст с шипами).
WHEN THE LAMP IS SHATTERED
(Когда светильник разбит)
When the lamp is shattered (когда светильник разбит; to shatter – разбить вдребезги)
The light in the dust lies dead (/тогда/ свет = источник света лежит, мертвый, во прахе; light – свет; огонь; зажженная свеча; лампа, фонарь; dust – пыль; прах; in the dust поверженный во прах) —
When the cloud is scattered (когда облако рассеяно; to scatter – разбрасывать, рассыпать; разгонять, рассеивать)
The rainbow’s glory is shed (/тогда/ сияние/великолепие радуги утрачено; glory – слава; великолепие, неземная красота; лучезарное сияние; to shed – проливать, лить /слезы, кровь/; ронять, терять; сбрасывать: trees shed their leaves – деревья сбрасывают листья).
When the lute is broken (когда лютня разбита; to break – ломать, разбивать),
Sweet tones are remembered not (/тогда/ милые/сладостные звуки не вспоминают: «не вспоминаются /никем/»);
When the lips have spoken (когда уста: «губы» проговорили),
Loved accents are soon forgot (/тогда/ любимые интонации вскоре забываются/становятся забыты; accent ['æks(ə)nt] – акцент, произношение; to forget – забывать).
As music and splendour (/подобно тому/ как музыка и блеск; splendour ['splendə] – блеск, сверкание; великолепие)
Survive not the lamp and the lute (не переживают = не могут пережить светильник и лютню; to survive [sə'vaɪv] – пережить /о времени/),
The heart’s echoes render (/так/ отзвуки сердца /не/ возвращают; echo ['ekəʋ] – эхо, отголосок; to render – отдавать)
No song when the spirit is mute (никакой песни, когда дух нем): —
No song but sad dirges (никакой песни, кроме унылых погребальных песнопений; sad – грустный, печальный; унылый; dirge – заупокойная месса = Office for the Dead; /= funeral dirge/ – погребальная песнь),
Like the wind through a ruined cell (подобных ветру /проходящему/ через разрушенную келью; ruined ['ru:ɪnd] – опустошённый, разорённый; разрушенный),
Or the mournful surges (или скорбным подъемам/всплескам; to mourn [mɔ:n] – скорбеть, оплакивать; surge – большая волна; волны; подъем, всплеск)
That ring the dead seaman’s knell (которые вызванивают похоронную песнь по мертвому моряку; to ring – звонить /в колокола/; knell – похоронный звон; скорбный плач; погребальная песнь).
When hearts have once mingled (когда сердца однажды смешались = соединились)
Love first leaves the well-built nest (/тогда/ любовь первой оставляет хорошо построенное гнездо; to build – сооружать, строить);
The weak one is singled (слабое /из сердец/ выбрано/избрано; single – один; единственный; одинокий; to single /= to single out/ – выделять /из группы/, выбирать, отбирать; предназначать /для чего-либо/)
To endure what it once possessed (терпеть то, чем оно однажды/некогда владело = терпеть любовь, которая однажды была разделенной/терпеть отсутствие того, что ему некогда принадлежало; to endure [ɪn'djʋə] – терпеть, сносить; to possess [pə'zes] – владеть, иметь, обладать).
O Love! who bewailest (о любовь, ты, которая оплакиваешь; to bewail [bɪ'weɪl] – оплакивать)
The frailty of all things here (тленность/непрочность всех вещей /находящихся/ здесь; frailty – хрупкость; непрочность; тленность; frail – ломкий, непрочный, хрупкий; непостоянный, изменчивый, скоротечный),
Why choose you the frailest (почему ты избираешь самую хрупкую /вещь/ = самое хрупкое сердце)