Беда, однако, в том, решила Роза, проползая следом за Брайаном под нависающей над входом доской, на которой выжжено: «Наблюдательная вышка» (Брайан имел в виду, конечно же, холм, откуда вели свои наблюдения герои «Острова сокровищ»), что они оба переросли свое детство. Худенький мальчик, с которым она когда-то играла в индейцев здесь на крыше, превратился в сильного красивого юношу шести футов ростом, с литыми мускулами. Поэтому сейчас, полулежа на пенопласте и упираясь в одну стену головой, а в другую — ногами, он выглядел несколько забавно. Почти как Гулливер в стране лилипутов.
И все равно Роза почувствовала на душе странное спокойствие. Боже, сколько блаженных часов провели они тут вдвоем, скрытые от посторонних глаз. Чаще всего играли в карты. Большей частью в подкидного дурака. А иногда курили сигареты, если Брайану удавалось стащить у отца несколько штук. Однако главным для них были беседы о будущем: что ждет их, когда повзрослеют.
Что касается Брайана, то он в мечтах воображал себя писателем — вроде Эрнеста Хемингуэя. Свой первый роман Брай написал в тринадцать лет. Речь в нем шла об охоте на диких зверей, в основном в Африке. Роман изобиловал сценами кровавых схваток героев с носорогами или львами. А героиня в это время неизменно падала в обморок. Притом в самый неподходящий момент — например, на тропе, по которой спасалось бегством стадо слонов. Иногда Роза, читая, не могла удержаться от хохота, так это было смешно, но ей все равно нравилось.
Розины планы не отличались ни подобной ясностью, ни особой амбициозностью. Единственное, чего ей хотелось, это уехать из дома куда-нибудь подальше. Совсем далеко. Она мечтала, скажем, о побеге в Калифорнию, где Нонни, как она надеялась, ни за что не сможет ее разыскать. Или еще о том, чтобы пробраться на борт корабля (в крайнем случае просто на поезд) и зайцем ехать до тех пор, пока ее не высадят.
Проблема заключалась лишь в одном. Убежать — значило расстаться с Брайаном.
— О чем задумалась? — прервал ее воспоминания Брайан.
— О, слишком долго перечислять, — вздохнула Роза в ответ.
— Да, чувствую, дело серьезное, а?
Подтянув колени к груди, она прислонилась головой к стене «форта». От дождей и снега стену немного повело, но они в свое время все предусмотрели и поэтому сделали ее достаточно толстой — не меньше трех дюймов. К тому же стену намертво прикрутили проволокой к трубе. «Такая, — подумалось Розе, — выдержит настоящий ураган».
Она поглядела на Брайана. Он сидел, заложив за голову сцепленные руки. В сумеречном свете, пробивающемся сквозь рваную занавеску для ванны, видны были лишь контуры лица, все остальное тонуло в тени. Но вглядевшись, Роза узнала и линию длинного узкого носа, и его глаза. Для нее они были главным в его лице. Глаза святого — такие видишь на картинах в церкви: серебристо-серые, горящие внутренним светом, который поднимается неизвестно из каких глубин. О нет, Брайан отнюдь не был святым — она тут же подумала обо всех сигаретах, что он «одалживал» у своего отца, и о том, как он привязал машину брата Пола к пожарному гидранту. Но все равно он был единственным по-настоящему хорошим человеком, которого Роза знала, единственным, кто по-настоящему о ней заботился.
Роза отвернулась. Мысль о том, что эти глаза могут смотреть на нее с презрением, казалась невыносимой.
— Ты думаешь когда-нибудь о своих родителях… ну знаешь… что они занимаются этим не только друг с другом? — спросила Роза.
Брайан рассмеялся:
— Это с семью-то детьми? Даже если б они и хотели, откуда бы у них время взялось?
— Я вот все думаю… ну, о других людях. Могут ли они заниматься этим, если не женаты? — Роза отщипнула кусочек грязного серого пенопласта, служившего здесь подушкой, и добавила: — Да, Мария и Пит женятся.