Рэйчел тут же подумала о своем отце: с ним бы точно случился второй инфаркт, узнай он о том, что она собирается делать. Ей стало стыдно.
Присев на корточки перед небольшим столиком для коктейлей, Мейсон вытряс из свертка на тонкую папиросную бумагу немного сухой коричневатой трухи. Он тщательно свернул сигаретку, примяв концы.
Затем закурил — глубоко затянулся и задержал дым во рту как можно дольше. Рэйчел внимательно следила за ним. Но вот он медленно выдохнул через ноздри: дым показался ей едким и сладковатым. Держа самокрутку между большим и указательным пальцами, Мейсон протянул ее Рэйчел.
— Главное, помедленней, — проинструктировал он ласково и уточнил: — Затянись и держи подольше во рту. Пока сможешь. Так быстрее поймаешь кайф.
Несмотря на дрожание рук и участившееся дыхание, Рэйчел все же удалось поднести сигаретку к губам и вдохнуть немного сладковатого дыма.
Она тут же почувствовала внезапную резкую боль, горячей волной обжегшую легкие. Потом наступило легкое головокружение, давшее ощущение невесомости. Рэйчел сделала вторую затяжку, затем третью. И тут все вокруг начало преображаться. Ей показалось, что лицо почему-то распухло, голова стала огромной и совершенно невесомой, словно воздушный шар, болтающийся на нитке. Мейсон сделался совсем маленьким, как будто она смотрела на него в перевернутый бинокль, да еще несфокусированный, в то время как все прочие предметы в номере, наоборот, виделись поразительно четко и ясно. Цвета и весь узор на персидском ковре были теперь необычайно яркими и переливающимися, меняясь на глазах, как в волшебном калейдоскопе. А золотые полосы на обоях искривлялись, как в комнате смеха, и бросались на нее со стен.
— Ну как самочувствие? — обрушился на Рэйчел голос Мейсона.
— Пока не могу определить. Но такого я еще не испытывала никогда. Как-то странно. Вроде я не я. Но в то же время я! — попыталась она определить свое состояние. — Все кругом какое-то странное. Как будто я его впервые в жизни вижу. Может, такое бывает с новорожденными, когда они только открывают глаза…
— Значит, балдеешь, — хрипловато хохотнул Мейсон, выдыхая изо рта дым.
Рэйчел, взяв сигаретку, опять затянулась, стараясь задержать дым подольше, как заядлый курильщик.
— Наверное. Но не только.
— Что значит «не только»?
— Ну не знаю, — уклонилась она от прямого ответа. — Есть еще много чего. — Рэйчел замялась, не решаясь сказать о том, что было у нее на уме. Это все равно что окатить Мейсона ведром холодной воды или, еще того хуже, заставить рассмеяться, обратив все в шутку. — Ты же знаешь мою мать. Так вот, она никак не может смириться с мыслью, что я стану врачом. И я сейчас как раз об этом подумала.
— Господи Иисусе! Ты все перепутала, — он уставился на нее налитыми кровью глазами, окуриваемый сладковатым дымом. — Еврейские красавицы выходят замуж за врачей, а не становятся ими!
Глаза Рэйчел сверкнули:
— Тоже мне умник нашелся! Пусть для тебя это звучит банально, но я действительно хочу помочь людям. Хочу, чтобы наш мир стал чуточку лучше.
— Правильно. Почему бы и нет? Ты и доктор Килдэйр.
Рэйчел в упор взглянула на Мейсона. Она была буквально очарована зелеными и золотистыми пятнышками, плававшими в радужной оболочке его насмешливых глаз.
— Когда это ты успел стать таким циничным?
В ответ Мейсон по обыкновению пожал плечами. Презрительная ухмылка исчезла, лицо стало серьезным.
— С тех пор как мы были детьми, утекло немало воды. Я много узнал. До меня доходят самые разные разговоры. Потом у нас в кампусе вовсю идет подготовка офицерского резерва, как будто мы не университет, а Вест-Пойнт. У моего старика есть приятель в Госдепе, и он говорит, что студентов скоро начнут призывать в армию и посылать в Индокитай. Господи Иисусе! Только бы я не стал одним из тех, кому «повезет».
— Ну, тебе-то это не грозит. Ты же как-никак на юридическом.
Мейсон снова ухмыльнулся:
— А, ты еще помнишь?
— Конечно. Значит, я и доктор Килдэйр. Ты и Перри Мейсон.
— Точно! Это именно я. Борец за Правду, Справедливость и Американский образ жизни.
— Ты? Но, по-моему, то же самое говорил и Супермен.
— Он тоже. Ну и что с того? Кстати, о Супермене. Ты никогда не задумывалась, почему это у них с Луизой Лейн ничего не получилось, а? То есть я хочу сказать: ты не знаешь, с чего они все тянули резину?
Так, выходит, он первым выпустил пробный шар, решила Рэйчел. Сердце учащенно забилось, и ей пришлось сделать над собой немалое усилие, чтобы Мейсон ничего не заметил.