От нее пахнет утренней свежестью сада, подумал Макс.
— Простите, что опоздала. Проспала. Почему-то спала как убитая. Наверно, еще не акклиматизировалась после перелета через океан. Зря вы не постучали мне перед тем, как спуститься в ресторан.
«Господи, знала бы она, как близок я был вчера вечером к тому, чтобы не только постучать к ней в дверь, но и!..» — пронеслось у Макса в голове.
— Я решил, что вам необходим отдых, — ответил он. — И потом времени у нас хоть отбавляй. Встреча с Ратбоуном назначена на одиннадцать. Видимо, его клиент испытывает потребность выспаться в еще большей степени, чем одна знакомая мне адвокатесса из Нью-Йорка.
Роза снова улыбнулась.
— Спасибо. Но в свое оправдание замечу: я не спала полночи, приводя в порядок свои бумаги. Боже, сколько же требуется разных документов — и все ради какого-то одного идиотского замечания! А что, кофе еще горячий? Очень хочется кофе. Давно ждете?
— Да нет, только пришел. Сижу и наслаждаюсь видом из окна, — Макс жестом подозвал официанта и сказал: — Забудьте про кофе. Я сейчас закажу чай. Быть здесь, в Лондоне, в первый раз и не попробовать чай — преступление. Да еще в «Савое»! Нет, нет, иначе вам не поставят отметку в паспорте, учтите…
— Это они, значит, мстят нам за «Бостонское чаепитие», да? — рассмеялась Роза, но в глазах у нее стояла та же тень печали, которую он замечал и раньше.
На него опять накатила волна прежней беспомощности. Шесть лет. Целых шесть лет. Начнет ли она когда-нибудь доверять ему и делиться с ним тем, что так ее печалит?
Макс проследил, как ее взгляд скользнул мимо него: Роза облокотилась на столик и подперла подбородок ладонями, любуясь потрясающей панорамой Темзы, открывающейся отсюда. Блики света играли на ее лице; в темных глубоких глазах загоралось почти детское удивление. Видя его, Макс так страстно захотел дотронуться до Розиного плеча, что у него затряслись руки.
Ему вспомнилось циничное высказывание матери: «Самый большой дурак — это старый дурак». Сердце его екнуло, будто в груди захлопнулся потайной люк. Дурак, начал он корить себя, как можно было вообще надеяться…
Да и зачем, спрашивается, ей надо связывать свою судьбу с женатым мужчиной? К тому же еще с человеком гораздо старше.
«Совсем ты, парень, рехнулся! — издевательски усмехнулся циничный внутренний голос. — Какое ей дело до того, женат ты или не женат. Плевать она хотела. Для нее ты просто друг, добрый босс, нечто вроде отца, которого она никогда не знала. Наставник, старый опытный наставник. Настанет день — и она выйдет замуж. Даже если не забудет этого типа, который обманул ее и навсегда поселил печаль в ее прекрасных глазах. Ей давно пора замуж — тридцать один как никак. И, черт побери, она уже должна рожать, а то будет поздно».
Он на минуту представил Розу беременной, с большим животом, и ребенка — его ребенка!
Тут же Максу сделалось стыдно за себя. Господи, до каких пор он будет себя изводить?
— Красота, правда? — прервал он раздумья Розы, погруженной в созерцание панорамы.
Она отвернулась от окна и убрала руки со столика.
— О, Макс, это прекрасно! Ничего подобного я в жизни не видела… — и она тихонько рассмеялась, лукаво наклонив голову. — Если начистоту, то я нигде не бывала. Кроме Нью-Йорка. А Лондон… это город из сказки. Так и ждешь, что вот-вот мимо пролетит Питер Пэн…
— Совершенно верно, — улыбнулся Макс, тут же вспомнив, что их оппонент в сегодняшней деловой встрече, Девон Кларк в свое время играла Питера Пэна в лондонском театре. И даже, как говорят, имела немалый успех. Впрочем, известна она была и еще кое-чем.
Ну, например, тем, что имела обыкновение прыгать в постель к каждому мужчине в труппе — от светотехника до капитана Хука.
Какая ирония судьбы, подумал он, что именно супружеская неверность Девон Кларк привела их с Розой в Лондон.
Приди ее бывший муж к нему до того, как публиковать свою книгу, где он буквально развесил грязное нижнее белье на всеобщее обозрение, Максу наверняка удалось бы убедить его благоразумно опустить пикантные места, касающиеся интимных подробностей. Но Джонатан Бут — сейчас это становилось особенно ясно — был столь же полон решимости отомстить неверной супруге, как та — наказать бывшего мужа за болтливость. Поразительно, она отказывалась даже обсуждать саму возможность решения дела вне судебного разбирательства, настаивая на публичном рассмотрении — по всем правилам.