В первый раз застав Чарити за этим занятием, мама только посмеялась. Ничего страшного, Чарити и не ожидала, что мама поймет. В конце концов, мама-то ничего не скрывала. Она была красива и привлекала всех мужчин из их дома. Кендрик, сосед сверху, практически переехал к ним. Чарити он не нравился. Он противно смеялся, когда мама над ней подшучивала, и всегда оставлял после себя беспорядок, а Чарити приходилось убирать. Зато ей нравился Ровер Джентри. Он жил наискосок через холл и преподавал в колледже неподалеку. Шерстяной пиджак, круглые очки и добрые зеленые глаза – Чарити считала его почти идеальным. Однажды Ровер увидел, как она что-то не поняла в книге, и остановился помочь. Но мама его совсем не замечала, даже когда он глядел на нее загадочно, почти как мужчины из мыльных опер. После переезда Кендрика Ровер стал избегать встреч.
Чарити вздохнула и оторвалась от мыльной оперы с мамой в главной роли. Теперь все лето никакого Кендрика. И никакой уборки, только в своей комнате порядок навести и постель заправить. Как ни печально, скучать по маме она не будет. Чарити прогнала прочь эту мысль и подставила лицо навстречу брызгам. В морской воде столько соли, что ее вкус будет чувствоваться на коже рук и ног до самого вечера. Засыпая, Чарити лизнет руку, только чтобы убедиться – она и правда на острове.
Впереди показалась суша. Чарити подалась вперед, ветер подхватил волосы. Солнечные лучи танцевали на волнах, настолько яркие, что пришлось зажмуриться. Внезапно какое-то сверкающее пятно поднялось над водой и тут же нырнуло обратно, не дав себя разглядеть. Конечно же, эльф! Выскочил из воды на дрожащих крыльях, дразнит… А вот еще один, справа! У Чарити колени подкосились от волнения, сердце бешено стучало, но она широко улыбалась. Эльфы проводили ее до песчаного берега и длинного пирса. Волны набегали на пляж, потом откатывали назад, увлекая за собой ракушки и водоросли. В ритмичном движении волн казалось, будто остров дышит. Глубокий вдох – и прибрежная полоса расширяется, затем медленный выдох – и вода почти поглощает узкий пляж. Живой остров.
Когда судно пришвартовалось, Чарити сбросила свои новые старые босоножки, перепрыгнула на деревянный мостик и, не слушая мамин окрик: «Чарити Монро Бакстер!», – понеслась по пирсу. Она была послушным ребенком, но только не на острове. И хотя голос мамы срывался от негодования, Чарити позволила ветру, волнам и даже выхлопным газам лодочного мотора унести ее призыв прочь. Она стремилась ощутить воду, песок под ногами, колыхание океана.
Добежав до того места, где было совсем мелко, девочка спрыгнула с пирса. Теплая упругая вода доставала до колена, ноги сразу же погрузились в песок. Сейчас она сделает шаг, и под ступнями будто что-то захлюпает. Знакомое ощущение!.. Чарити открыла глаза, увидела маму и отвернулась от нее лицом к острову. Вверху, будто лопасти огромного вентилятора, покачивались пальмовые листья. У вершины одной из пальм она заметила гроздь кокосовых орехов и подумала, сумеет ли в этот раз забраться по гладкому стволу. Каждый год она пыталась… к восторгу деда. Он смеялся, запрокинув голову и уперев руки в боки, иногда поддерживал, но Чарити выбивалась из сил и соскальзывала, едва вскарабкавшись на несколько футов.
Начинался отлив, и запах гниющей рыбы усилился. Ну и что? Главное – наконец-то она на острове. Вот и наступил один из самых любимых моментов в ее жизни! Как будто она долгие месяцы горела в огне, а теперь обугленная кожа получила шанс на исцеление.
Чарити увидела деда и поискала глазами бабушку, но не нашла. Дедушка махал рукой, дочерна загорелой под флоридским солнцем. Девочка помчалась к нему, шлепая по воде так, что на шум можно было привлечь стаю акул, и когда добежала до берега, шорты промокли, а низ футболки был усеян песком, как конфетти.
Мама посмотрела на нее осуждающе, а дедушка сгреб ее в охапку одной рукой и прижал к себе, приговаривая:
– А вот и картошечка приехала, целый мешок! Сейчас мы тебя отнесем домой к бабушке, почистим да и в котелок бросим!
Чарити засмеялась от восторга. Она была уже большая и не верила в такие глупости, но дедушку любила и заколотила кулачками по спине, подыгрывая ему:
– Я не картошечка!
– Неужели? – Дедушка поставил ее перед собой и осмотрел с головы до талии. – Надо же, и правда. В мешке-то лук! Надо подумать, что из тебя приготовить.
– Деда! – Чарити зажмурилась и крепко обхватила старика за шею. От него пахло керосином, которым он заправлял лампу у себя в гончарной мастерской, а еще корицей и чуть-чуть табаком – он уже не первый год бросал курить.
Внезапно его мышцы напряглись. Это приблизилась мама.