В одну из ночей -- кажется, это было двадцать седьмое ноября -- я проснулся и, решив дойти до уборной, поднялся со своей кровати. Чтобы отыскать свои тапочки в темноте, я осветил комнату фонариком телефона, и случайно свет упал на лицо спящего Арлена. В тот миг я удивился, впервые увидев его без привычной надменности и уничтожающего взгляда. Он был еще более красив, чем обыкновенно, и, как эстет, я еще полминуты не мог оторвать своего взгляда. Хотелось бы стать ближе, хотя бы такими друзьями, какими мы были с Гарретом, но Дарси не оставлял мне шанса, и казалось, что порою он даже избегает меня. Я помялся еще несколько секунд и отправился туда, куда собирался, а по возвращении не удержался от соблазна вновь взглянуть на соседа. Так крепко спящим я видел его впервые: обычно Арлен ложился позже меня, а просыпался гораздо раньше. Потеряв всякий страх, я присел на край его кровати и зачем-то шепотом произнес:
-- Если бы только узнать тебя получше... -- спящий не отреагировал, и я все так же тихонько начал вести пространственные суждения. -- Но ты избегаешь меня, а это обижает. Если бы я не нравился тебе, то ты бы не помог мне эти несколько раз...
На секунду я испугался своей глупости и прикрыл рот ладонью, но дыхание юноши было все таким же ровным -- спал он крепко. С детским любопытством я наклонился над его лицом и улыбнулся самому себе от удовольствия -- если бы Дарси узнал о том, что сейчас я делаю, он бы точно убил меня. Прямо здесь. На месте. Спать резко расхотелось, и я вошел во вкус -- кончиками пальцев дотронулся до шелка его волос и, стараясь не дышать, разглядывал каждый участок его лица, словно полотно талантливого живописца. Затем я отстранился и вновь с сожалением произнес:
-- Но ты недружелюбный, злой и спесивый. Гаррет хотя бы разговаривал со мной, а ты вечно молчишь и строишь из себя невротического аристократа. Отвратительный. Отвратительный Арлен.
Выговорившись, я в смятении отстранился. На часах половина второго, нужно бы спать. Осторожно я поднялся и на цыпочках ступил в сторону своей кровати, как за спиною раздался голос:
-- И это обязательно рассказывать мне глубокой ночью?
Стоит ли описывать мое состояние в эти несколько секунд? Я взвился и бросился к своей кровати, словно ребенок, накрывшись одеялом с головой. Всем телом я припал к стене и замер, притворившись спящим. Сердце ломало ребра, а в ушах все еще стояли его слова. Неужели он не спал? И что он сделает мне? Убьет? Нет, это меньшая из зол. Страшно представить, на что способен этот Арлен. Тем временем парень начал ворочаться, и я даже зажмурился, боясь, что он идет сюда. Но внезапно я услышал лишь беззлобный приглушенный смех, а затем его слова:
-- Какой же ты дурак. Ради всего святого, спи.
Я перевел дыхание и вынырнул из-под одеяла. Нет, еще неделя с ним -- и я сойду с ума.
***
Ноябрьский ветер, тот самый, который приносит зиму, забрался мне под куртку и ужалил. Я поежился и выдохнул на руки, чтобы одеревенелые пальцы начали двигаться. Затем я поймал стук калитки сада и обратил взгляд к тропинке. Ко мне довольно стремительно, почти бегом, приближалась Лили. Мы договорились встретиться сразу после последнего занятия, чтобы вместе немного опоздать на обед.
-- Привет еще раз, -- девушка, укутанная в теплую куртку и шерстяной шарф, рухнула на скамейку рядом со мной. Тут же она ойкнула, а я покачал головой:
-- Лучше не садись. Слишком холодно.
-- Да, -- кивнула она. -- Я постою. Как поживает твой сосед?
-- Сосед? -- переспросил я, удивившись, почему Блейн вообще интересуется Гарретом. По-моему, они даже не были знакомы... -- Недавно он написал мне сообщение, что все в порядке. Надеюсь, его вновь поселят со мной по возвращении.
-- Эм... -- Лили замялась в неловкости и шаркнула о землю ножкой. -- Я не о том парне. Я говорю об Арлене.
-- А-а... -- протянул я и вздохнул. Все еще не удалось отойти от случая той ночью. -- Вроде бы нормально. Кстати, представляешь, -- я попытался уйти от темы, -- я где-то потерял свой последний именной карандаш.
А эти карандаши были мне действительно дороги -- на позапрошлое Рождество они достались мне в подарок от тети Розы -- золотистые, тонкие, необычные, они очень понравились мне. Но самым особенным была надпись на них -- ближе к ластику тесными буквами было выгравировано мое имя. Я очень дорожил этими карандашами, но так вышло, что последний из них я потерял совсем недавно.
-- Найдется, -- без интереса махнула рукой Лили. -- Ну, так Дарси говорил что-то обо мне?
-- Подожди, -- замотал головой я, пытаясь отстранить от себя напирающую от любопытства Лили. -- С чего ты взяла, что он вообще должен?
-- Ну как так... -- Блейн улыбнулась, и эта улыбка показалась мне мечтательной, но немного жутковатой. -- Он приглашал меня на осенний бал, он здоровается со мной в школе, а иногда даже смотрит, не отводя взгляда.
-- Лили, -- я опустил руки на ее плечи. -- Я не думаю...
-- О чем?.. -- удивленно поинтересовалась одноклассница. Она тут же поджала губы и испуганно опустила глаза. Внезапно меня одолела жалость, и я зачем-то соврал:
-- Да неважно. Но он спрашивал. Буквально пару дней назад, помню как сейчас...
Глава 13
Иногда сам с собою я играл в игру, о которой никогда никому не рассказывал: стоило мне подняться на последний этаж учебного корпуса и пойти по коридору мимо огромных окон, как я пытался представить, кого сейчас могу увидеть за стеклом. Иногда я отстранялся от подоконника с ликованием -- компания старшеклассников, так и думал. А порою я разочарованно вздыхал -- вместо свежих девчонок из средней школы по аллейке вышагивает пара немолодых преподавательниц. Еще я любил заходить в библиотеку, чтобы получить ответ на интересующий меня вопрос. Конечно, посетители косо смотрели на юношу, который стремительно приближался к одному из стеллажей, доставал книгу, открывал нужную страницу, а через несколько секунд ставил книгу обратно и уходил. Задача состояла в том, чтобы загадать стеллаж, полочку, порядковый номер книги и страницу, а уж ответ на мой вопрос всегда крылся в первом абзаце. Возможно, в это трудно поверить, но все, о чем говорили мне строчки, -- сбывалось.
За неделю до рождественских каникул я ходил взбудораженный и возбужденный предстоящей встречей -- несколько дней назад мне внезапно позвонил отец и, особенно не расспрашивая о делах, как делал это обычно, заявил о желании встретиться. Мне жутко хотелось доехать с ним до Хартпула, попить латте с кокосовым сиропом, купить несколько книг и просто поговорить о том о сем, как это бывало раньше. День тоже выдался на редкость замечательный -- уже вначале декабря землю слегка запорошило снегом, а сегодня зима решила довязать свое одеяло, и белоснежный покров на глазах становился все толще. С самого утра меня подстегивала радость, и время в свой выходной день я никак не мог заставить идти быстрее: то вновь играл в придуманную самим собой игру, то напевал незамысловатые мелодии, почти наполовину высунувшись из окна, то украдкой листал научные журналы, которые Арлен оставил на своей части стола.
К слову о Дарси, родительскому дню он рад не был -- это было вполне понятно из его поведения. Если обычно юноша был абсолютно апатичен ко всему, пусть и со своей неистребимой надменностью, то сегодня к этому добавилось еще и нехилое раздражение. "Закрой окно!" -- например, говорил он мне, хотя, когда он распахивал его ночью, чтобы покурить, я обычно молчал. Или вот еще: "Прекрати петь. Это раздражает!" Конечно, на последнее я не очень обижался, ведь знал, что природа не наградила меня голосом певца, но все равно тон, с которым он обращался ко мне, задевал. Если бы Лили не уехала с самого раннего утра вместе с родителями, то я бы мог спокойно провести время с ней. Но так как друзьями я больше не обзавелся, коротал время в компании Дарси. В тот день мое настроение было настолько хорошее, что я осмелился сделать попытку узнать своего соседа получше.