Выбрать главу

Но пуговицу хотя бы можно пришить, и все станет как прежде. Что не сказать обо мне -- всю ночь после родительского дня меня ужасно тошнило, буквально выворачивало наизнанку, а моментами даже казалось, что я вот-вот изрыгну свой собственный желудок. Хотелось бы выплюнуть и мозг со всеми теми обрывками воспоминаний, которые не смог стереть алкоголь. Я даже не помнил, как оказался в общежитии и уж тем более был удивлен, как меня вместе с Дарси пропустил комендант. К слову о моем соседе, спал он очень сладко. Настолько, что не снял носки и футболку, надетую под свитер. Кровать Арлен тоже не разобрал, рухнул прямо так и засопел. Я бы тоже был рад беззаботно выключить себя, но только ужасная тошнота и бесконечные мысли, выстреливавшие по сознанию, словно пушки, не давали мне этого сделать. Сейчас даже отец и будущий брат волновали меня куда меньше, чем то, что произошло между мной и Дарси в том сарае для инвентаря. Меня целовал парень. Но проблема была не в этом. Проблемой было то, что я ответил на этот поцелуй.

Когда я выпил пару стаканов воды из кулера и принял душ, стало немного легче, хотя ощущение, что я готов лечь прямо на полу коридора и уснуть, оставалось. Тем не менее я поднялся к себе на этаж и даже нашел дверь комнаты, где меня ожидал неприятный сюрприз. При таком раскладе ночевать было бы приятнее в том сарае: все помещение пропитало жуткое зловоние перегорелого алкоголя и сигаретного дыма. Я запер дверь и, вновь борясь с тошнотой, не раздеваясь рухнул на кровать. А вот он, Арлен Дарси -- аристократ, сволочь и кто-то вроде гения, лежит передо мной в пьяном забытье. Что произошло между нами? Изменит ли это мою жизнь? "Ладно, -- сказал я самому себе. Усталость и головная боль не давали сосредоточиться на мыслях. Тогда я решил воспользоваться мудростью Скарлетт О'Хара╧ и продолжил. -- Подумаю об этом завтра". Стало легче. Я поставил на пол принесенный стакан с водой и прикрыл глаза на пару секунд. Только эта пара секунд превратилась в целую ночь -- я уснул так быстро, как не засыпал никогда.

***

После всего произошедшего мы с Арленом не разговаривали два дня. Едва наши глаза встречались, мы с мучительной напряженностью отводили взгляды в сторону. Или стоило завидеть друг друга в столовой, как мы старались разминуться, чтобы не чувствовать неприятного накала. Казалось, будто Дарси стал настолько далек, что находится на другой стороне Земного шара. Будто мы говорили на разных языках, исповедовали разные религии и в разное время встречали закаты с рассветами. Но, засыпая, лицом отвернувшись к стене, я ощущал, что безумно хочу поговорить. Я балансировал на канате, руками пытаясь удержаться за воздух, но знал, что если сумею изменить ситуацию, то непременно выживу.

Утром третьего дня он вновь не сказал ни слова. Вместо этого мой дорогой сосед быстро собрался и с привычной вальяжностью пошагал по коридору на завтрак. Я решил, что мне стоит начать действовать: если мы не обговорим то, что произошло между нами, в смысле, тот поцелуй, то я не смогу двигаться дальше по жизни. Возможно, в тот момент я воспринимал все слишком близко к сердцу, но мне с мучительной тоской казалось, что моя душа зацепилась за его губы. Я нагнал Арлена прямо перед дверью в столовую. Но большинство ребят уже начинали расходиться, поэтому меня непроизвольно отбросило потоком, и на несколько секунд я потерял юношу из виду. Как всегда, мне удалось показаться самому себе жалким и неуклюжим. Сделав усилие, я все-таки вновь нашел Дарси взглядом. Как всегда статный, опрятный, отстраненно-вежливый и горделивый. Я замер возле дверного косяка и тут же покраснел от пришедшей мне в голову мысли: я поступаю так же, как глупые девчонки из средней школы, влюбленные и переполненные мучительной страстью. Недалеко от Дарси я уже заметил троицу учениц, глядевших в его сторону и обменивавшихся впечатлениями. И глуповатые смешки, и их голодные взгляды раздражали меня. Будто все вокруг стали назойливой массовкой для Дарси, мешали своим лишь присутствием. Внезапно я заметил, что рядом с Арленом замаячила знакомая фигурка, и в ней я без колебаний узнал Лили Блейн: ее выдавала легкая сутулость, манерный шаг и нервные движения. Вместе с юношей они сели за один стол и, кажется, на завтрак даже взяли одно и то же: большой стакан какао, медовые круассаны и печенье. Я покачал головой и с некой горечью развернулся в сторону этажей с комнатами. Есть расхотелось. Жить отчего-то тоже. А губы горели и горели, будто я коснулся ими перца.

***

К вечеру я понял, что еще более замкнулся в себе, чем когда-либо прежде. Ноги не держали меня -- стоило встать, как колени тряслись, но лишь я садился, как одолевало неимоверное желание встать и пройтись. Я попал в замкнутый круг. Ничего не могло меня отвлечь: книги падали из рук, строчки ускользали от взгляда, странички в социальных сетях не обновлялись, а от попытки перекусить подкатывала тошнота. Я не находил места ни себе, ни своей душе. Дарси, доказавший свою эгоистическую природу, лишил меня прежней жизни, и теперь я был вынужден барахтаться в волнах собственного сомнения, ожидая спасительного круга от виновника этого предрождественского подарка. Не то чтобы я оправдывал себя. Нет. Просто твердо знал, что моей вины в произошедшем меньше. К тому же меня коробило поведение Арлена -- он молчал, будто признавая свою причастность к произошедшему, но при этом лишал нас возможности объясниться. Игнорировал. Избегал.

Дверь хлопнула, и в тот момент Дарси попался в мою ловушку. Он вернулся с ужина, который я предпочел пропустить. Но от его одежды пахло табаком, так что не обошлось и без привычного перекура после еды. Я смотрел в его затылок и умирал сотни раз за секунду, пока он скидывал пиджак и аккуратно укладывал свои вещи. Я знал, что если не сейчас, то уже никогда. В груди трещали угли, в голове звенела пустота, а кончики пальцев немели, покалывали. Но все-таки я начал, сделав жадный вдох утопающего:

-- Тебе не кажется странным, что мы не разговариваем уже несколько дней?

Голова закружилась от волнения. Дарси медленно обернулся и с неким сарказмом поинтересовался:

-- А ты можешь назвать хоть что-то в своей жизни, что не является странным?

Я осекся и недовольно нахмурился. Это были его первые слова, адресованные мне за последние три дня. Но я знал, что подобный встречный вопрос -- провокация, чтобы избежать нужной темы. Наверняка Арлен плохо знал, насколько настойчивым я умею быть.

-- Давай обойдемся без этого. Ты знаешь, что мы не можем оставить все так, как есть.

В ту секунду мой голос дрогнул, и, чтобы собеседник не прочел волнения в моих глазах, я сел за стол к нему спиной. Меня будто жгло -- я знал, что холодный взгляд, каким бы странным это ни казалось, превращает меня в пепел. Я рассыпаюсь. И ведь уже был готов отступить, испугаться, как юноша вновь заговорил.

-- Я бы сказал тебе многое. Но если скажу, то твоя жизнь перестанет быть прежней.

Он будто мог читать мои мысли. Но я собрал волю в кулак и вновь глубоко вдохнул. Это помогало: будто вбираешь в себя побольше слов для ответа. Только вдох этот получился прерывистый и нервный. Я успел миллионы раз за секунду пожалеть, что решился заговорить, тысячи раз смутиться и сотни раз ощутить желание пустить слезу от какого-то чувства унижения. Но унижением для меня был не тот поцелуй со вкусом виски и сигаретного смога, а собственный взгляд на ситуацию. Мне казалось, что если Арлен просто извинится и попросит забыть, я расстроюсь. Все это время я пытался скрыть правду в каком-то сундучке в самом дальнем ящике своей души, но кто-то нашел от него ключ. Я хотел нравиться Дарси и сейчас понимал, что готов на это даже так. Я чувствовал его запах, слышал его голос, ощущал взгляд, но боялся повернуться. Было страшно услышать, что все произошедшее -- ошибка. Как и я сам.