-- Второй этаж, тридцать восемь.
-- Но у меня даже ключа нет, -- и я кивнул в сторону стенда с ключами-картами.
-- Там открыто, иди. Я скоро.
Мне даже не хотелось думать над тем, что он задумал. Но, словно покорный раб, я поднимался на этаж и считал двери, чтобы не пропустить свою. Нет, вот она -- тридцать восьмая комната. И действительно -- открыта. Не заходя, я снял куртку, и ее капюшон уткнулся мне в лицо. Почти что на ощупь я зашел в помещение и добрался до ближайшего кресла, куда сбросил многочисленные покупки. Но стоило мне поднять голову и спокойно выдохнуть, как мое тело оцепенело от увиденного. Тут же я смутился, отступив к выходу. Нет, тридцать восемь. Арлен точно сказал тридцать восемь.
Без всякого удивления, даже с любопытством, на меня смотрели две пары глаз. За небольшим журнальным столиком сидели мужчина и женщина средних лет.
"Вот черт..." -- мысленно выругался я и тут же услышал мягкий голос женщины:
-- Здравствуй, Нил. Садись, не стесняйся. Арлен скоро подойдет.
Примечания:
╧"Боево?й конь" -- военная драма режиссёра Стивена Спилберга по одноимённому роману Майкла Морпурго.
²H&M (Hennes & Mauritz) -- шведская компания, крупнейшая в Европе розничная сеть по торговле одеждой.
ЁAustin Reed -- брэнд , производящий одежду для мужчин и женщин, аксессуары и различную верхнюю одежду в классическом английском стиле.
?Рождественская омела -- основное традиционное рождественское украшение в Англии.
Глава 18
Их было двое -- мужчина и женщина. Оба сидели в некой напряженности, а я в растерянности, красный, как зимняя рябина, стоял напротив них, не зная что сказать. И впервые в жизни я именно не знал -- в голове носились лишь две мысли: "Кто эти люди и что здесь происходит?". Мои глаза скользнули к мужчине -- он был спокойно равнодушен, но вместе с тем жутко холоден. Незнакомка рядом с ним в противовес казалась солнечно-теплой, мягкой и добродушной. Откуда-то они знали мое имя, но я был полностью уверен, что вижу эту пару в первый раз.
Постепенно я осмелел и по указанию женщины сел в кресло. Та дружески кивнула -- ничего враждебного. Тогда более открытым взглядом я скользнул по незнакомке, и что-то во внешности показалось смутно знакомым: волосы ее были каштановыми, аккуратно собранными в женственную прическу. Лицо внушало доверие: с губ не сходила улыбка, а ореховые глаза горели явным интересом ко всему происходящему. Одета она была со вкусом, так же и накрашена. Ничего лишнего -- все на своем месте. Гармонично, просто. Понять, что мужчина, сидевший напротив, высокого роста, было легко. Худой, сухопарый, с легкой щетиной и различимыми синяками под глазами, он выглядел уставшим и строгим. Его взгляд был неприятен мне -- смотрел так, будто даже молча мог заставить почувствовать себя полным нулем. Ладонью он скользнул в темные, чуть кудрявые волосы, и тут все встало на свои места...
-- Привет, -- голос в дверях заставил меня вздрогнуть. На пороге стоял Арлен. Юноша поспешно вошел, прикрыл за собой дверь и бросил пальто на спинку кресла, в котором я сидел. Затем он опустился по левую сторону от меня, в единственное кресло-качалку в номере.
-- Арлен... -- начала было женщина, грустно улыбнувшись, но юноша перебил ее:
-- Знакомлю лично. Мой новый друг и соратник -- Нил Джонатан Уэбб.
Я встал со своего места и вежливо пожал руку мужчине, а затем женщине. Мозаика складывалась.
-- Это мои родители -- мистер Каллен Дарси и...
-- Кэрри, -- перебила мать Арлена, мягко улыбнувшись мне.
-- Мама... -- страдальчески произнес друг, и женщина тут же исправилась, приятно рассмеявшись:
-- Кэролайн Дарси.
Мужчина встал со своего места, продемонстрировав идеальную джентльменскую осанку. В комнате, как мне казалось, атмосфера была довольно гнетущая, и тот, видимо, решил ее немного разрядить. Отец Арлена жутковато нахмурил свои темные совиные брови и, шагами измеряя комнату, начал с расспросов:
-- Как в школе?
-- Обычно, -- равнодушно ответил ему сын, одарив скучающим взглядом. -- Математика, физика, химия, всякая дребедень.
-- Не нужно так, -- покачал мужчина головой. -- Ты определился с университетом?
-- Да дай ты ему хорошо подумать! -- возмутилась миссис Дарси. Затем она обратилась непосредственно к Арлену. -- Милый, ты точно хочешь заниматься всеми этими технологиями?
Несколько секунд юноша молчал, а затем перевел взгляд на меня. Я, оробев, опустил глаза, делая вид, что ничего не слышу. Я не понимал, зачем он привел меня сюда, если хотел встретить новый год с родителями. Я чувствовал себя лишним. Будто забрался в чужой дом без разрешения и теперь наблюдал за его обитателями. А уж решения познакомить меня со своей семьей я от друга вообще не ожидал и счел этот поступок более чем интимным.
-- По-моему, сегодня праздник, -- серьезно обратился к родителям парень, -- давайте не будем обсуждать все это хотя бы сейчас. Да и Нилу это не особенно интересно.
-- Согласна, -- засуетилась Кэролайн и поспешила зашуршать пакетами. -- Папа только вчера смог прилететь. Берлин всегда его задерживает. Мы привезли тебе подарки. И твоему другу. Как замечательно, что ты рассказал о нем!
Мама Арлена была прелестной женщиной: очень улыбчивая и по-женски мягкая, она казалась антиподом собственного мужа. Мой друг ни в чем не уступал своему отцу и, видимо, взял большинство своих качеств именно от него. Мистер Дарси был хмур, суров и очень лаконичен. Без всяких слов он принял коробку из рук жены и передал ее сыну. Тот кивнул в знак благодарности и перевел на меня взгляд. Театрально закатив глаза, Арлен дал мне понять, что все происходящее немного утомляет. Я глупо улыбнулся и отреагировал на слова обратившейся ко мне миссис Дарси:
-- Нил, милый, а это для тебя.
В неловкости я принял сверток из ее рук и, даже не разворачивая его, понял, что это книга.
-- Простите, -- решил оправдаться я, -- не знал, что вы приедете. Он не предупредил. У меня не найдется для вас подарка...
-- Глупости! -- заверила женщина и, поднявшись со своего места, потрепала меня по волосам. -- Ты очень милый. И, если честно, не выглядишь как старшеклассник.
-- Это его ранит в самое сердце, -- решил съерничать Арлен, распаковывая свою коробку. Я кинул недовольный взгляд в его сторону и поблагодарил свою собеседницу:
-- Спасибо. От вас приятно слышать все что угодно.
Миссис Дарси весело рассмеялась и обратилась к мужу:
-- Каллен, расскажи, что это за книга.
-- Сказки. Немецкие, -- ответил тот, впервые посмотрев мне в глаза. Я не выдержал взгляда и потупился в сверток.
-- Такие мягкие волосы, -- продолжала нахваливать меня мать Арлена. -- И цвет потрясающий...
-- Да ладно вам, -- запинаясь, начал отговариваться я. Аккуратно я развернул грубую бумагу и прикоснулся к тисненой золотистыми буквами изумрудной обложке. Мои глаза загорелись, а дыхание перехватило -- чего стоила одна лишь иллюстрация на титульном листе. С восторгом я распахнул свой подарок и ладонями пробежался по ароматным глянцевым страницам. А затем, не удержавшись, воскликнул. -- Это просто потрясающе!
-- Вот видите, -- усмехнулся Арлен, -- библиофил.
Подхватив мой восторг, миссис Дарси тоже рассмеялась. Она нравилась мне -- была счастлива за всех и словно передавала это счастье всем вокруг. Правда, кроме меня, по-моему, никто здесь этого не ценил. Но смеялась женщина не для кого-то, а для себя, поэтому не замечала безразличие сына и мужа к эмоциям. Арлен церемониально вручил родителям свои подарки, мы выпили по чашке чая, немного поговорили обо мне, о том, как долго думает их сын над поступлением в университет, о "Хартвуде" и о зиме. Напряжение немного спало, но я все равно видел, как неуютно чувствует себя Арлен. Казалось бы, семья -- то место, где мы спасаемся от несправедливого и враждебного мира. Семья -- это люди, которые всегда поймут и поддержат. Это наш внутренний стержень и то, что делает из нас тех, кем мы становимся. В глазах друга я видел трагедию -- он отторгал собственных отца и мать, не испытывал комфорта и не стремился быть откровеннее и ближе с ними. Я не знал, в чем кроется причина, и все происходящее начало напоминать мне кукольный дом. Это являлось мне каким-то спектаклем, хотя были заметны и просветы искренности. Миссис и мистер Дарси всячески пытались достучаться до сердца своего сына, но тот умел делать вид, что не слышит. Я чувствовал, что глубоко внутри Арлен за что-то не простил родителей. В особенности отца.