-- Леона...
Девушка вздрогнула -- я заметил это, -- а затем, закрыв часть лица волосами, поинтересовалась:
-- Ну?..
-- Помнишь тот день, когда мы сидели внизу возле автоматов с едой?
-- Помню.
-- Тогда прозвенел звонок...
-- ..И я не успела рассказать тебе про твоего Дарси... -- без труда продолжила девушка. С ее губ слетел вздох. -- Я вообще не уверена, что это имеет для тебя какое-то значение. Но ты всегда защищаешь его. Может, немного изменит твое мнение.
Я сжал металлическую баночку до вмятин и превратился в слух. Паттерсон продолжила:
-- Моя соседка, Виола, всегда любила этого сноба. Мы вместе, так сказать, были его фанатками. Не завидовали друг другу, не соперничали, просто вели себя как дурочки и постоянно пытались произвести впечатление. Со временем мой интерес начал остывать: мне нравится другой тип людей, и я медленно осознавала это. Зато интерес Виолы становился все сильнее. Однажды мы вместе решили, что ей стоит признаться ему. Не лично, конечно. Хотя бы записку передать -- жутко романтично и, как оказалось, глупо. Арлен даже не взял листочек, да и слушать Виолу не стал. Единственное, чего она удостоилась, безразличного: "Мне это неинтересно". Для нее два мучительных года любви к нему прошуршали пеплом под ногами. Она плакала всю ночь, а я вместе с ней. Так вот, Дарси просто оболочка, а внутри у него лучшее, что есть, -- арктический холод и концентрированное безразличие. Ну и речь я загнула...
-- Да нет, все в порядке, -- покачал головой я, вслушиваясь в гудящий звук торгового автомата. Затем глаза скользнули в сторону перил. Встречаться взглядом с Лео не хотелось. Через мгновение я пригляделся и дернул одноклассницу за рукав.
-- Смотри, Арлен, -- кивком головы я указал в сторону входа. В тени возле двери, скрестив руки, стоял Дарси и смотрел на нас с подругой исподлобья. Я знал, что он не очень-то жалует наше с ней общение. Да впрочем, Леона тоже испытывала к старшекласснику антипатию.
-- Легок на помине, -- брови девушки потянулись к переносице.
Медленным шагом Арлен приблизился и остановился возле нашей скамейки, собою подперев колонну. Он не поздоровался, не сказал ни слова, только со злобным прищуром глядел вдаль и постукивал пальцами по стеклу своих часов. В здании было холодно, поэтому поверх пиджака юноша накинул жилетку с подкладкой из овчины. Почему-то мне всегда нравилось, как она пахла.
-- Эм... -- замялся я, неловко глядя то на Дарси, то на Паттерсон. Я сразу почувствовал, что воздух стал тяжелее от напряжения. -- Мы про Эдинбург разговариваем. Присоединяйся.
-- Мне нечего сказать, -- безразлично пожал плечами Арлен и продолжил стоять. Будто бы мне назло.
-- Забавные из вас друзья, -- голос Леоны снизился на тон. Затем девушка обратила свой взгляд к моему соседу и произнесла: -- Мы ведь только заочно знаем друг друга. Я Леона.
-- Арлен, -- представился старшеклассник, даже не взглянув на человека, с которым знакомился. Это явно было актом оскорбления, но Паттерсон не восприняла его всерьез.
-- Вы давно дружите? -- вполне спокойно и с интересом поинтересовалась одноклассница. Я с облегчением выдохнул и смущенно сопроводил свой ответ пожатием плеч:
-- Ну, с Осеннего бала, получается.
-- Недолго... -- глаза Лео обратились к Арлену, а ее ладонь легла на мою макушку. Я удивился такому фривольному жесту, но не возразил. -- Знаешь, кого мне Нил напоминает?
Ответом Дарси было секундное напряжение. Слишком явное, чтобы не заметить его. А Паттерсон развивала монолог:
-- Шелли. Моего бывшего одноклассника. Он весной перевелся. Вы, кажется, были довольно дружны с ним.
-- Не более, чем с Вацлавом, -- с чинным спокойствием возразил собеседник. Я же немного осунулся -- мне не нравилось, когда в моем присутствии говорили о незнакомых людях.
-- Но тогда, помнишь, на весеннем спортивном фестивале? Шелли разбил колени, подвернув ногу на стометровке. Ты бросился за ним, как обезумевший. Все видели, все помнят. Вы дружили.
-- И что? -- раздраженно переспросил Арлен. Его кулаки сжались, а уголки губ недовольно изломились. На лицо упала сизая тень, и теперь он вовсе стал каким-то жутким.
-- Потом Шелли перевелся, -- Леона не унималась, и мне становилось не по себе. Впервые за все время, что я был знаком с этими спорщиками, я немного боялся их обоих. С каждой долей секунды их обоюдная ненависть становилась все более густой, как кипящая смола.
-- Причем здесь я и то, что он перевелся?
-- Хватит, пожалуйста! -- зажмурившись, заявил я. Слушать все это было невыносимо. Они, словно стервятники, выклевывали друг другу глаза. И все это раздражение пришлось впитать в себя: я поднялся со своего места и, строго взглянув на прощание, поспешил к себе в комнату.
Я ненавидел, когда люди ссорятся, еще с детства. Это напоминало мне моих родителей, деливших все, начиная от места за компьютером и, в конце концов, заканчивая документами на дом. Со временем я смирился, что являюсь некой губкой для всего этого негатива, и привычки не оставляли меня даже сейчас. Но я пообещал себе стать лучше, начать такую жизнь, о которой не пожалею. Поэтому смиряться с тем, что мне неприятно, я не собирался. Второе, что меня почему-то волновало -- незнакомец, упомянутый в разговоре. "Кто такой Шелли?" -- спросил я себя, пытаясь вспомнить, впервые ли слышу это имя. В момент мысли я обернулся, решив проверить, спорят ли еще Арлен с Леоной, но на нашей скамейке уже сидел кто-то другой. "Ладно", -- махнул рукой я и загнул рукава пиджака для удобства. Хотя больше, чем загадочный Шелли, меня задела история с запиской -- я был полностью уверен, что, окажись я на месте Дарси, не посмел бы расколоть сердце девушки. Тут же я представлял себя на месте несчастной, и под ребрами начинало покалывать. Нет, определенно, Арлен -- монстр. Хотя я монстр не хуже -- внезапно на меня обрушился такой жуткий стыд, что хотелось раствориться: я вспомнил, как сам выбросил послание Лили в мусорное ведро.
***
Практически весь день я провел в библиотеке за любимым последним столом. Он был спрятан за бесконечными книжными полками и имел лишь один недостаток -- плохо освещался. Я сидел словно за ширмой, собранной из полного собрания томов Энциклопедии Британники. Зато все преимущества моего излюбленного места значительно перевешивали единственный минус -- мне было уютно, спокойно, и сквозь щели в книжных стеллажах я без труда наблюдал за происходящим в библиотеке. Вот Урсула -- мой друг и незаменимый советчик. Если бы не она, то я бы никогда не получал редких книг на руки. Вот миссис Авелин -- одна из моих учителей. Почему-то она часто проводит тут время, хотя я редко вижу ее читающей книгу. Как всегда, знакомые и незнакомые лица ребят: кто-то спорит, толкается, кто-то вдумчиво выбирает беллетристику, кто-то подыскивает материалы для реферата, некоторые, как я, делают домашнюю работу. Отчего-то я решил в комнату пока что не возвращаться, а все пробелы в своей учебе заполнить здесь. И в один момент я так увлекся грамматикой, что не заметил на себе любопытного взгляда. Незнакомку выдал шорох, я поднял голову и увидел девушку, наблюдавшую за мной сквозь щель в книжной полке. Поняв, что я заметил ее, она поспешила отстраниться, но пыльный корешок энциклопедии заставил ее чихнуть. Тогда, совсем смущенная, она прижалась спиной к стеллажу и замерла.