Но вернемся ко Дню всех влюбленных. Именно в этот понедельник после занятий и обеда я поспешно скрылся из поля зрения всех возможных девушек. Конечно, я был польщен получить практически несколько открыток сразу, даже успел покраснеть и поблагодарить, как тут же дарительницы вернули меня с небес на землю: "Ты ведь сосед Арлена? Сможешь ему передать?" В этот раз мусорный ящик я обошел стороной и, успев только зайти в комнату, с порога услышал вздыхающее: "Сразу выбрасывай все, что притащил". Признаться, ревность меня немного колола, но все равно избавиться от подарков я так просто не смог. Особенно нравилась мне самодельная открытка, отделанная белоснежным кружевом и гофрированным картоном: было видно, что ее создательница кропотливо работала, чтобы придать вещи изысканность. Еще приглянулось мне небольшое алое яблоко, к черенку которого была привязана маленькая записка.
-- "Арлену Дарси от М. Д.", -- прочел я и надкусил фрукт. А затем с набитым ртом поинтересовался: -- Знаешь, кто это?
-- Майкл Джексон? -- без энтузиазма прикинул мой друг. Я прыснул со смеху так, что едва не подавился, и тут же поспешил выдать свою версию:
-- Или Мэри Додж².
По лицу юноши я отметил, что шутки он не понял. Поэтому, вновь откусив от яблока, я сложил все трофеи, предназначавшиеся для старшеклассника, на стол и с облегчением скинул с себя до жути надоевший зеленый пиджак. Арлен, все это время читавший какой-то учебник, сидя на кровати, не повел и бровью. Внезапно внимание мое привлекла появившаяся из ниоткуда видеокамера -- она лежала на столе, немного пыльная и явно давно не использовавшаяся. Руки машинально потянулись к вещи, и я сдул с нее пыль.
-- Это твое? -- спросил я у Арлена.
-- Мое, -- ответил он, выглянув из-за книги. Сегодня глаза юноши блестели по-особенному, словно яркий-яркий янтарь. А зрачки -- будто увязшие в этом янтаре муравьи. -- Положи, где взял.
-- Зачем она тебе? -- не отставал я, крутя камеру в руке. Наконец-то я нашел кнопку, и аппаратура пропищала, сообщив, что включилась.
-- Не твое дело, -- как отрезал собеседник. Я решил не спорить, но все-таки укоризненно и немного грустно взглянул на парня напротив. Тот поймал мой взгляд, вздохнул и смягчился. -- Пару лет назад я хотел стать видеооператором. Пытался научиться снимать.
-- Никогда бы не подумал, -- удивленно ответил я. А затем, нажав на "REC", навел объектив на соседа. -- Итак, сегодня ведем репортаж из комнаты двести пятьдесят три. И герой нашего сегодняшнего сюжета -- великолепный Арлен Дарси, который влюбил в себя практически всех учениц "Хартвуда". Поделится ли он...
-- Убери камеру.
-- ..секретом своего обаяния. Или же...
-- Предупреждать по несколько раз не по моим правилам.
-- ..просто расскажет о своих достижениях.
-- Это последний раз, когда я тебя предупреждаю. Если ты не положишь чертову камеру на место, то мы снимем порно, -- голос героя моего репортажа прозвучал более чем серьезно. Я с сожалением выключил камеру и вернул ее на стол.
-- Да брось, -- сорвалось с моих губ с долей обиды.
-- Мне нравится, когда ты дурачишься, но сейчас не время. У меня завтра проверочная.
-- Могу поспорить, ты и так все знаешь.
-- Я хочу знать больше, чем "всё".
Я ничего не ответил, только без сил рухнул на кровать, раскинувшись, как морская звезда. Сегодня учеба вкупе с ажиотажем вокруг дня всех влюбленных изрядно помотала мне нервы. В тот момент я повернул голову в сторону Арлена и взглянул на его лицо: темные брови нахмурены, сосредоточен, губы шевелятся, пальцы карандашом что-то выводят в тетради. Такой гордый, при этом порочный, сводящий с ума. Чертов ДионисЁ. Я отвернулся к стене, тяжело задышав, а затем вновь украдкой обернулся, будто бы даже против своей воли, чтобы еще раз взглянуть на возлюбленного. Он не он, если бы не заметил этого: губы парня тут же исказились в усмешке, глаза поймали в плен мои на несколько секунд. А затем он продолжил чтение, будто бы ничего не произошло. И я думал: что будет с нами дальше? Сколько проживет наша безумная любовь, и что мы сможем дать миру? Консервативная Англия всего век назад безжалостно расправлялась со всеми, кто оступался и выдавал в себе "содомита". Конечно, сейчас другие устои, порядки, но ненависть массы к таким чувствам этого не умаляет.
Так я пролежал почти двадцать минут, слушая, как Дарси перелистывает страницы. Я пытался представить его руки -- холеные ладони, длинные пальцы, широкие квадратные ногти, складки кожи на фалангах. То, как они касаются бумаги, и янтарь глаз, внимающий строкам...
-- Я пойду похожу, -- сорвался я, совсем потеряв покой.
-- Ну иди, -- не отрываясь от учебника, произнес Арлен. А затем с издевкой добавил: -- Смотри, чтобы тебя открытками не завалили.
-- Разве что твоими, -- скривился я.
Со дня, когда мы полностью раскрыли друг другу наши души, прояснили ситуацию с прошлым, прошел почти целый месяц. Мои ребра практически зажили -- Дарси мог с легкостью обнимать меня, хотя иногда казалось, что делает он это с предельной осторожностью. Это напоминало мне то, как в детстве я обращался с хрустальной балериной, которую кто-то подарил моей матери на Рождество. Я любил играться со стеклянной девушкой, "танцуя" ею по крышке стола, пока однажды ее изящная тонкая ручка не переломилась где-то на сгибе. Кстати, о сломанных конечностях. Самой лучшей для меня -- да и не только -- новостью за последнее время стало отчисление Колина из "Хартвуда". И хоть я признался директору, что напал на одноклассника первым, отчего-то глава школы принял довольно неожиданное решение. Как сказала Леона, скорее всего, ее брат допек мистера Далтона, и тот был несказанно рад случаю избавиться от Колина. "Интересно, понравится ли ему в обычной школе после стольких лет здесь?.." -- рассуждала сестра моего бывшего обидчика, затягиваясь очередной сигаретой на заднем дворике. Я не жаловал этой ее новой привычки, но не считал, что имею права упрекать. "Я ходил в такую до старших классов. И мне нравилось", -- ответил тогда я. И почему-то в глубине души даже позавидовал Паттерсону. Травля закончилась, как для меня, так и для Лили. И если внезапно близнецы делали попытки возобновить мучительную игру, Лео умела пресечь их энтузиазм на корню. Наверное, со стороны казалось, что я прячусь за ее спину, но на деле я просто не знал, как попросить ее не заступаться за меня.
Я спускался по лестнице, стараясь не привлекать лишнего внимания со стороны девушек. Мне казалось, что вот-вот кто-то из них подлетит ко мне с просьбой вручить открытку его величеству Дарси. Но пока попытка оставаться незаметным не провалилась: в холле возле аквариума я заметил водопад карамельных волос, принадлежащий Лили Блейн. Как всегда нелепая и немного напуганная, она озиралась по сторонам, будто выискивая кого-то в ручье бродящих по школе учеников. Мне не очень хотелось говорить с кем-то, но вновь жалость взяла верх: стараясь не показывать своей неохоты, я подошел к ней и поприветствовал улыбкой. Завидев меня, Лили ответно улыбнулась и подняла взгляд к моему лицу. Она казалась озабоченной чем-то.
-- Что тут делаешь? -- добродушно поинтересовался я.
-- Да... так, -- неуверенно пробормотала подруга. -- Хорошо, что ты здесь. У меня к тебе разговор...