-- Без проблем, -- отозвался я. -- Только возьму попить.
Вместе мы спустились к торговым автоматам на цокольном этаже, и я отправил фунт в купюроприемник, чтобы получить свою колу. Тем временем Блейн скромно заняла край диванчика возле стены, и я вскоре опустился рядом с ней. Не первый день, а уже долгое время я замечал, что с девушкой что-то не так: Лили была довольно беспокойной, вечно прижимала тонкие ладони к груди, задумывалась, замирала. На занятиях же она витала в облаках и бесконечно черкала в тетради, чем зачастую злила мисс Элизабет и остальных учителей. Вот и сейчас она как-то оробела и выдавала свое волнение тем, что отрывисто дышала и потупляла взор.
-- Нил... -- после паузы девушка заговорила.
-- Да? -- отреагировал я, щелкнув ключом железной банки. Газировка зашипела, и я ненароком замочил в ней пальцы.
-- Мне кажется, я должна признаться ему.
-- Кому? -- глотнув, нахмурился я. До меня не сразу дошло, что она имела в виду.
-- Ну, -- протянула собеседница. -- Арлену. Я же говорила, что он нравится мне. И, по-моему, это взаимно.
"О, господи", -- мысленно ужаснулся я. И тут же в памяти всплыл разговор в тот день, когда меня угораздило попасть в школьный госпиталь. Тогда мне было совсем не до признаний Лили, и я напрочь забыл все ее слова. Но сейчас они всплыли в памяти, и мне подумалось, что ничего хорошего это не сулит.
-- Не знаю, как сказать, -- продолжила она, -- но не могу думать ни о чем, кроме своих к нему чувств. Со мной такое впервые...
Я промолчал и заметно напрягся: брови потянулись к переносице, а губы поджались сами собой.
-- Я расскажу ему обо всем. По-моему, сегодняшний день -- отличное время это сделать...
-- Мне не кажется, что это хорошая идея... -- начал было я, но Блейн перебила меня, в порыве практически закричав:
-- Но я не могу остановить свои чувства!
Затем она опомнилась и постаралась уровнять дыхание. Я видел, как покраснели ее щеки, а глаза блестели, будто от лихорадки. В тот момент она не была собой: я не узнавал скованную и запуганную девушку, которую знал -- передо мной был другой человек. Я слишком долго поощрял ее близость с Дарси, даже потакал, и теперь с ужасающей ясностью осознавал, что натворил. Ведь я прекрасно знал, что Арлен проявлял не что иное, как вежливость, и в этом не было даже частички любви или какого-то влечения. Блейн видела мир наизнанку. И от этого чересчур больно отчего-то было именно мне.
-- Ты уверена, что он действительно испытывает симпатию? -- вздохнув, я взглянул в лицо девушки. Та кивнула в ответ, а затем тихо заговорила:
-- Извини. Как-то погорячилась. Ты прав. Слишком рано говорить ему обо всем.
"Она меня не понимает..." -- мысленно простонал я и вновь сделал попытку отговорить одноклассницу от ее чувств. Но по себе я знал: это равнозначно тому, чтобы отговорить человека запросто отрезать себе руку и выбросить ее в мусорное ведро:
-- Если честно, то не считаю, что тебе стоит это делать...
-- Почему? -- наконец-то Лили услышала меня и удивленно захлопала ресницами. При плохом освещении ее кожа казалась белоснежной, как альбомный лист, но тени подчеркивали все неровности, делая девушку похожей на статую, съеденную временем.
-- Ну...
-- Ты странно себя ведешь, Нил.
Она всегда была слишком проницательна. А говорить неправду, как известно, я умел плохо. Но в этом случае правда звучала бы слишком нелепо: "Извини, признаваться в любви Арлену не имеет смысла. Потому что он уже влюблен. В меня". Я задумчиво сделал глоток, скосив глаза в сторону собеседницы. А она продолжала с напряжением смотреть на меня, пытаясь понять, что со мной не так. Иногда я бы многое отдал за талант безупречно лгать людям.
-- Ты ведь сам говорил, что он интересовался мной и пригласил на Осенний бал не ради шутки. Разве может что-то быть просто так? А теперь пытаешься отговорить.
-- Я не пытаюсь, -- дал задний ход я. Ее огромные глаза, казалось, начинают наполняться слезами. А когда-то я видел в них надежду -- я сам вырастил ее подобно заботливому садовнику. Сейчас я чувствовал, насколько мерзко на вкус отчаяние, которым захлебывалась девушка. И спасовал. Не смог проявить твердость. Вместо этого лишь опустил ладонь на макушку Лили и тихо произнес: "Все получится".
Тряпка.
***
День близился к концу. Я мог вздохнуть свободно и наконец позабыть про этот переоцененный праздник. В коридорах все реже мелькали длинные тени учеников и учителей, все менее слышны были приторные смешки девушек, все тише были шаги. Я поднялся на свой этаж и остановился возле окна. На секунду мне захотелось оказаться где-то далеко отсюда. Но все, что я сейчас мог -- глазами прогуляться по аллейке напротив общежития, проводить глазами ветер и снегом упасть на землю. Сквозь щель в раме мое лицо обжигал холод, а я, прикрыв глаза, пытался проникнуться лирическим чувством. И вот уже идея за идеей, строка за строкой... Так бы и стоял целый век, а то и тысячелетие. Но попытки творческой души покинуть тело даже на незначительный срок пресекла легкая рука, которая деликатно опустилась на мое плечо. Я обернулся и от некой неожиданности вздрогнул: прямо за мной стояла Кейлин. Девушка приветливо улыбнулась и, прежде чем заговорить, продемонстрировала ящик для любовных посланий.
-- Не могла найти тебя или твоего соседа весь день, -- заявила она, поставив свою ношу рядом со мной на подоконник.
-- Арлен занимался, -- безучастно ответил я, но улыбнуться попытался. -- Я был с Лили.
-- Вы вместе? -- без всяких шуток поинтересовалась одноклассница.
-- Нет, -- смущенно замахал руками я и чуть не споткнулся о свою же ногу. Формер мягко рассмеялась, прикрыв рот ладонью.
-- Извини. Просто догадки.
-- Ничего, -- замотал головой я.
-- Все хотела поблагодарить тебя, но никак не могла набраться смелости и подойти.
-- За что? -- пришлось удивленно нахмуриться.
-- За то, что тогда не отказал мне. Когда Гаррет оказался в госпитале. Ты передал ему мое небольшое послание...
-- Точно.
-- Когда говорить о любви, как не в день влюбленных, -- Кейлин была поистине нежной и аккуратной девушкой, несмотря на ее неидеальную внешность. Я вполне мог понять, что Манн нашел в ней. -- Теперь мы с Гарретом вместе. Хотя ты, наверное, заметил. Ну, как и все. Давно...
Я закивал и разулыбался. Меня похвалили, а значит, я не столь бесполезен, каким порой себе кажусь.
-- В общем, мы с девочками из других классов разгребали ящики. Каждая должна была передать открытки своим одноклассникам. Лаура ушла раньше, поэтому тут осталась куча валентинок для твоего соседа. Думаю, ты передашь ему?
-- Конечно, -- закивал я.
-- И да, одна, кажется... -- Кейлин высыпала целую гору картона из ящичка. Тут же у меня зазвонил телефон, и я, отойдя, ответил на звонок. "По пути возьми мне кофе в автомате", -- заявил голос в трубке, и Дарси тут же сбросил. "Еще чего", -- подумал я, нахмурившись, и вновь вернулся к Формер.
-- В общем, -- с этими словами одноклассница сунула открытки мне в руки и заспешила. -- Там разберешься. Мне пора, Нора еще просила о помощи с чем-то. Извини, что отвлекла ненадолго.
-- Ничего, -- любезно покачал головой я и чуть не выронил девичьи признания.
Кейлин молниеносно скрылась в коридоре, ведущем в женское крыло, а я вновь остался наедине с собой. И целой кучей распахнутых женских сердец.
"Арлену Дарси от Л.Ж", "Арлен, я люблю тебя!", "Потрясающему Дарси от Рейчел Б.", какое-то стихотворение, "Арлену от П".
С интересом я перебирал карточки по пути в свою комнату. Все они были уникальны -- стили, почерки, слова. В каждой букве жила душа, и в тот момент во мне было столько любви, что она лилась через край.
"Любимому Арлену", "Потрясающему А.Д.", "Я люблю тебя, Нил".
Стоп.
Я поперхнулся и чуть не выронил железную банку с холодным кофе. Мои глаза вновь прошлись по строчкам. Ничего не изменилось. Печатные буквы на лаконично-строгой открытке, минималистическое сердце, продыроколенное сбоку. Узкая алая лента. Утонченный вкус дарительницы.