— До свидания, Майк, и спасибо еще раз.
Он закрыл дверь, и я осталась одна. В коридоре никого не было, даже слуг. Дверь в кабинет Василиса была распахнута, но там было темно. Я прошла через огромную гостиную. Тоже пусто. Наверное, Леда, как всегда, рано пошла спать. Однажды она даже извинилась передо мной за это, сославшись на то, что нуждается в отдыхе из-за болей в спине после аварии.
Я растерянно стояла посреди зала. Вилла казалась такой пустой! Как роскошный отель. Мне ничего не оставалось, как подняться в комнату, не пожелав Василису спокойной ночи.
Я тихо кралась по ступенькам в сторону своей спальни. Ники спал, дверь была приоткрыта. Я вошла к нему на цыпочках, боясь разбудить. Он лежал на животе, положив руки на голову. Шелковые темные волосы торчали во все стороны, как перья. Мне захотелось пригладить их, обнять, поцеловать, почувствовать, как ручки сына обвивают мою шею. Но я всего лишь поправила простыню, сползшую с его спины. Он вздрогнул во сне и прижался загорелой щекой к маленькой подушке.
Я прикрыла дверь, чтобы яркий свет не потревожил его. Распустив волосы и сняв одежду, я повернулась к шкафу. Внезапно раздался стук в дверь. Я была уверена, что это Василис, и, набросив халат, пошла открывать.
Передо мной стоял Пол, высокий, величественный, без повязок на руке и глазу. Я так испугалась, что у меня перехватило дыхание.
— Извини, что побеспокоил тебя. Я заходил раньше, но тебя не было. Я курил в саду, когда увидел, что зажегся свет.
— Все в порядке. Просто я… — Я посмотрела через плечо. — Ники спит. Я боюсь разбудить его. — Затем добавила: — Я только что пришла. Искала твоего отца, чтобы пожелать ему спокойной ночи, но в зале никого не было.
— Он играет в шахматы. С приятелем. Его друг — врач на пенсии, живет неподалеку. Василис просил извиниться. Он придет очень поздно. Кроме того, я хотел сказать, что привез для тебя вещи, и отец хотел бы, чтобы ты надела одно из платьев завтра к обеду.
— Вещи? — Я удивленно посмотрела на него. — Я не предполагала, что так быстро… Я бы посмотрела…
— Я попросил Дидо распаковать коробки и развесить все. Я надеюсь, она ничего не перепутала.
— Все нормально. Спасибо. Я надеюсь, что-то подойдет.
— Ты бы лучше посмотрела сейчас. Если тебе не понравится, виноват буду я.
Мы шептались в коридоре, точно заговорщики.
— Пройди лучше в комнату, — растерянно предложила я. — Только, пожалуйста, не шуми.
Он оставил дверь слегка приоткрытой и вошел в комнату, дождавшись, пока я открою шкаф.
Я увидела множество новых вещей, какие-то платья из шелка и хлопка, льняные и кружевные костюмы, брюки, блузы, свитера и кремовый шерстяной жакет.
— Я чувствую себя Золушкой, — горько сказала я.
Пол подошел ближе:
— Не говори так. Ведь все женщины любят красивые вещи. Мой отец надеется, что ты будешь счастлива принять этот подарок.
— Не думаю, что причина в этом. Твой отец хочет, чтобы я достойно выглядела в присутствии его друзей. Я должна принять его дар. — Мой подбородок задрожал. — И твой.
Он взглянул на меня из-под густых черных бровей. А я все время сравнивала его с Алексисом.
— Пожалуйста, Стейси, будь великодушной по крайней мере по отношению к Василису, если не ко мне.
— Я постараюсь. Прости, если кажусь неблагодарной. Но это как милостыня для бедных. Все же я должна сказать тебе спасибо за причиненное беспокойство.
— Мне было нетрудно. Продавец Леды сам подобрал все. Я просто описал тебя. — Он наклонил голову. — Высокая, худая, сероглазая. Я сказал, что у тебя рыжие волосы.
Он замолчал, не отрывая от меня взгляда. На мне было старенькое кимоно, которое Алексис подарил на наше первое совместное Рождество, — ярко-синее, королевского шелка и расшитое золотыми нитями. Теперь оно выглядело потрепанным, ткань стала тонкой, драконы и цветы поблекли. Но кимоно все еще было экзотическое и красивое. Я забыла о волосах. Обычно я укладывала их во французский пучок. Это было быстро, не говоря уже об экономии. Но теперь я вытащила шпильки, и пряди лежали волнами, спускаясь на плечи. К моему удивлению, Пол взял мои волосы в руки, поднял и, пропуская сквозь пальцы, вновь дал им рассыпаться по плечам.
— Я не думал, что они такого красивого цвета. Напоминает языки пламени. Сейчас ты выглядишь совершенно по-другому. Боюсь, я описал тебя недостаточно ярко. Я думал, что ты бледная, спокойная, собранная. Ты знаешь, я впервые увидел тебя с забинтованной головой. Тогда я не понял, какого цвета твои волосы, — добавил он.