Я почувствовала, что на глаза набегают слезы.
— Пожалуйста, Леда, будь счастлива! Я не перенесу, если ты будешь печальной!
— Я постараюсь, Стейси. Прощай. Мы — друзья.
— Навсегда, — сказала я, наклонилась и поцеловала ее худую щеку. — Мы когда-нибудь встретимся снова, я надеюсь.
В голове царила суматоха, мысли разбегались, пока я спускалась вниз по ступеням. Я испытывала чувство невыразимого облегчения, потому что Леда освободила меня и Пола. Но очень беспокоилась о ней, надеясь от всего сердца, что она поправится и найдет свое счастье с Раулем. Он знал все о ее хрупком здоровье, о ее шансах на будущее и все же хотел жениться на ней; не потому, что ему было ее жалко или он испытывал какое-то чувство долга, а потому что он действительно любил ее. Потом мои мысли обратились к Василису и моему страху перед ним.
Как будто король демонов, вызванный произнесенным заклинанием, он открыл дверь своего кабинета и появился на пороге. Стоял и ждал, когда я подойду, не оставляя никакой возможности избежать встречи с ним.
— Ты навещала Леду? Ну, как она?
Я ответила кратко:
— Мне кажется, ей много лучше.
Он кивнул:
— Она уедет завтра.
Я не знала, известно ли ему о намерении девушки не возвращаться и о том, что они с Раулем собираются пожениться. Когда я встретила мрачный взгляд свекра, я подумала, что тоже хотела бы навсегда покинуть остров, что даже мысль остаться на Меленусе под давлением Василиса, пусть и с Полом, пугала меня. Он будет присутствовать постоянно, все время воздействовать на нашу жизнь. Он будет стремиться руководить нами и, уж конечно, руководить Ники.
Я невольно содрогнулась. Даже если он физически не причинил вреда Леде, даже если ее падение было случайным, все же его намерение было ясным. Как она сказала? «Я посмотрела в его глаза и увидела, что он ненавидит меня». Василис ненавидел Леду, потому что она служила препятствием осуществлению его планов и, таким образом, превращалась из нежного опекаемого существа, которое он любил, в кого-то, во что-то, что можно заставить служить своим целям любой ценой.
— А ты? — продолжал он. — Когда ты собираешься уехать от нас? — Его голос прозвучал иронически, будто бы говоря: «Теперь все, как ты знаешь, стало по-другому».
Я замялась:
— Я не уверена. На следующей неделе, если это будет удобно.
Одна черная бровь вопросительно поднялась.
— Может быть, после того, как ты повидаешься с Полом?
— Да.
— Он вернется завтра или послезавтра. Возможно, он заставит тебя изменить твое решение.
Я не ответила. Василис коротко кивнул мне и вернулся в кабинет. Дверь за ним захлопнулась со стуком.
На следующее утро Леда в сопровождении Рауля и сиделки была отнесена вниз на носилках, а потом в лифте, который снова работал, ее спустили к ожидавшей у самой кромки воды шлюпке. Шлюпка доставила ее к «Океанису», стоявшему на якоре недалеко от берега. Ники и я сопровождали их вниз, стояли на скалистой террасе, наблюдая за тем, как яхта медленно отчаливала от берега и уходила в море, и махали им на прощанье руками.
День прошел спокойно, как обычно. Мы плавали и загорали. Вилла казалась очень пустой. Василис не спустился к обеду, присутствовал только мистер Панаидис, чтобы составить компанию мне и Ники. После сиесты мы пошли в конюшню и кормили лошадей, Ники катался на маленьком сером ослике, который был приобретен специально для него, а я шагала рядом, занятая своими мыслями.
Мне хотелось навестить Марию, но я боялась уйти с виллы: а вдруг вернется Пол? В тот день он не вернулся. Весь следующий день я провела на обрыве, ожидая, что «Хаски» вот-вот появится над островом и его серебристые крылья сверкнут на солнце, как бывало раньше. Но самолетик не появлялся. Не раз мне казалось, что я слышу, как подъезжает машина; но это был всего лишь Петрос, возивший Василиса на аэродром — проведать, как там идут дела. Или грузовик из Тивиттоса с продуктами.
В этот вечер, уложив Ники спать, я вышла в сад. Прошлась по аллее кипарисов и мимо фонтана к статуе, остановилась подле нее, глядя вниз, на ступени. Все повреждения, нанесенные штормом, были устранены, каменные ступени подметены, растения приведены в порядок или заменены новыми. Маленькие горшочки или вазочки, наполненные цветами, стояли там и тут, чтобы заполнить пустые места на клумбах, образовавшиеся на месте вырванных с корнем кустиков.