— Скорее постройте мне на берегу этого пруда царственный дворец.
Прибыв в столицу, падишах созвал сведущих лекарей и приказал им излечить недуг царевича, однако с каждым днем страдания больного лишь множились. Когда же дворец на берегу был построен, Ризван-шах немедля отправился туда и, увидев его, очень обрадовался. Потом он распорядился устроить у пруда помост и поставить на нем изукрашенный трон, вокруг которого сидели бы райские птицы с жемчужными ожерельями в клювах. А по бокам каждой птицы стояли бы позолоченные кувшины, увитые гирляндами из сапфировых и бриллиантовых цветов с топазной сердцевиной. Затем велел он разостлать маснад, украшенный ветвями из хризолитов и листьями из изумрудов.
Царевич взошел на этот трон и с тех пор сидел на нем день и ночь, не вступая ни с кем в беседу. И так провел он немало времени, но болезнь все не покидала его. Была у царевича нянька, которая знавала в жизни слезы и горе, повидала худые и добрые дни. Однажды пришла она на берег и сказала:
— О любимец матери! Пораскинь-ка мозгами, и ты поймешь, что то был не зверь. Часто эти пустынные места посещают джинны и пери. Наверно, кто-то из них принял облик антилопы, чтобы подшутить над тобой. Все это колдовские чары. Выбрось их из головы и займись делами государства.
— Все это так, — ответил царевич. — Но пока я не узнаю, кто эта антилопа, не успокоюсь.
— То джинн в образе зверя, — продолжала нянька. — А там, где живут люди, джинны не появляются в своем подлинном виде. Послушай меня, и я тебя вылечу.
— Согласен, — кивнул царевич, — говори же.
— Ступай в город и не допускай сюда никого. Я же останусь здесь и сделаю что смогу.
Ризван-шах повиновался и, поручив дворец кормилице, возвратился в столицу. Нянька же занялась делом: расставив по всему дому курильницы, она день и ночь жгла в них амбру, алоэ, мускус и другие благовония и читала заклинания джиннов. Так прошел год, но тщетны были все надежды.
И вот настал день, когда в воздухе показался украшенный самоцветами трон. Пери опустили его на берег пруда, и нянька увидела, что на землю сошла луноликая красавица лет двенадцати. Искупавшись и облачившись в богатые одежды, она воссела на трон царевича. А прислужницы стали играть на сазах и танцевать.
При виде этого зрелища кормилица пришла в изумление: «Во сне я иль наяву?» И застыв под деревом, долго созерцала это собрание владычиц красоты и гурий изящества. Вдруг взгляд главной пери, небесной чаровницы, упал на нее. Кликнув служанку, она приказала:
— Позови-ка ту женщину.
Пери подвели кормилицу к своей госпоже, и нянька склонилась в приветственном поклоне. А красавица, отличив ее, усадила рядом с собой и спросила:
— О любезная матушка! Часто посещаю я сей берег, ибо здесь излюбленное место наших прогулок. Но никогда не видела я этого дворца. Кто построил его и что ты здесь делаешь совсем одна? Откройся мне!
Выслушав царевну, нянька как тень распростерлась у ног солнцеликой.
— О слава небес! — воскликнула она. — Поведайте прежде о себе, а там, глядишь, и ко мне вернется дар речи.
И пери, открыв мускусные уста, сладчайшим языком повела рассказ:
— Я — дочь падишаха джиннов, а имя мое — пери Рухафза. Есть в океане остров, который люди называют страной Шейс. Живет там джиннов, что песчинок в пустыне и звезд на небе, а правит ими мой отец. Ну, а теперь говори, по какой причине ты живешь здесь в одиночестве?
— Я расскажу свою историю, — сложив почтительно руки, отвечала кормилица, — да боюсь, как бы от моих речей не помутнело зеркало сердца повелительницы небес.
— Говори спокойно и не таи в душе страха, — повелела Рухафза, — я исполню все твои желания и сделаю все, о чем ты попросишь.
И нянька поведала историю о том, как Ризван-шах отправился на охоту и, увидев здесь антилопу, повелел построить на этом месте дворец, и добавила:
— Так царевич и не знает, какая пери скрывалась в облике той газели, и день и ночь мечется, подобно безумному Маджнуну, по лесам и пустыням. Стекло его сердца иссечено страданиями, будто он отмечен печатью Сулеймана, и никого не желает он слушать. Если вам известна тайна того зверя, соизвольте раскрыть ее.
Пери выслушала рассказ няньки и, не сдержав смеха, сказала:
— Эй, старуха! Та антилопа, что похитила сердце охотника, вовсе не зверь. Это я заманила царевича в силок привязанности. Пошел уж девятый год с тех пор, как я увидела его впервые и полюбила. Но мне хорошо известно, что люди коварны и вероломны. Посему, покинув любимого, я горю в огне разлуки. Раз в месяц я издали гляжу на этот райский дворец, дабы не обнаружить любовного пламени и не выдать своего позора.