— Узнай, где Рухафза, — ответил Ризван-шах.
Тот так и поступил.
— Она вон в той каменной темнице, — сказала колдунья.
Ризван-шах бросился туда, выломал дверь и видит: сидит Рухафза с ярмом на шее, в кандалах, опутана цепями так, что не пошевелиться. Тут царевич залился слезами и, вернувшись к Якубу, сказал:
— Скорее освободите ее от оков.
Тот проколол Бадре нос и потащил ее за собой на веревке в темницу. Там он произнес величайшее имя Аллаха и дунул на Рухафзу. Вмиг цепи рухнули, и возлюбленные пали к ногам Якуба. Сей великий муж поднял обоих и прижал к своей груди, а затем сказал:
— Не медлите. Поспешайте, ибо вы близки к желанной цели.
Затем он посадил обоих на спину Бадре и отправился в город Шейс.
Рассказ о том, как Рухафза, царевич и почтенный Якуб прибыли на остров Шейс и, отомстив Манучехру и Маймуне, стали править страной, а также о свадьбе пери и Ризван-шаха
Рассказчик повествует, что Якуб вступил в город и, войдя в крепость, направился к покоям Манучехра. Там он спрятался вместе с Ризван-шахом и повелел Рухафзе:
— Предстань перед Манучехром, посмотрим, что он будет делать.
Едва пери вошла в покои, Манучехр с Маймуной накинулись на нее с бранью. Манучехр хотел было схватить ее за волосы, но почтенный Якуб так огрел его дубинкой по голове, что тот, шатаясь, упал и отправился прямо в ад. Ризван-шах связал Маймуне руки и посадил Рухафзу на царский престол. Весть о случившемся разлетелась по городу. Явились все военачальники, придворные и советники, поздравили Рухафзу и поднесли ей дары.
— Мы и не ведали, что эти двое так поступили с владычицей небес, — говорили они. — Теперь же всевышний посылает вам процветание и благословляет ваше правление.
Рухафза повелела заточить Маймуну в башне на базарной площади, а труп Манучехра сбросить в море. А затем, приняв всех придворных к себе на службу, распорядилась устроить празднество.
— Отныне царствование ваше будет счастливым, — изрек почтенный Якуб. — Я же расстаюсь с вами и увожу с собой Бадру, чтобы, возвратясь на родину, предать ее мучительной казни. И пусть все узнают об этом, дабы никому не было повадно чинить злодейство.
И взяв колдунью за узду, он отправился на остров Какум, а придя туда, велел разложить огромный костер и сжег на нем колдунью. Узнав о ее смерти, обрадовались женщины и мужчины, старые и малые. А тамошний падишах задал роскошный пир.
Ну, а теперь расскажем о пери и царевиче. Когда Рухафза и Ризван-шах наконец обрели друг друга, то вознесли молитвы к престолу всевышнего. Придворные одарили их драгоценностями и украшениями. Утих ураган горя и печали, и от благоуханного ветерка счастья в каждом доме расцвели бутоны сердец. Весь город дивился: «Такого еще никогда не бывало!» И впрямь, когда пришел вечер, дворец осветили фонарями и светильниками, как в праздник шаб-е барат. Рухафза усадила Ризван-шаха в своих покоях и созвала верных наперсниц. При взгляде на царевича у пери на глазах навертывались слезы, как капли росы на лепестках розы.
— О Ризван-шах, — говорила она. — Из-за любви к тебе на мою долю выпало немало горя. Бог свидетель, что в неволе я ни разу не подумала о себе. День и ночь тревожилась я о розе твоей любви. А теперь слезы смывают печать разлуки со страницы сердца.
И когда пришел вечер, отведав яств, они возлегли на ложе под балдахином и всячески услаждали друг друга, пока радостная ночь близости не стерла из памяти скорбный день разлуки. Оба были счастливы без меры и изумлялись, во сне ли они иль наяву. И так скоротали они ночь в наслаждениях. Между тем забрезжил рассвет, и прохладный утренний ветер принялся гулять по аллеям цветника. Тут явились слуги и отвели любовников в баню, а после купания нарядили в расшитые драгоценными камнями богатые одежды.
Рухафза надела шелковые, вытканные золотом шальвары: завязки их были выложены жемчугом, а пояс — изумрудами. Потом ее облачили в муслиновое платье гранатового цвета, украшенное каймой из рубинов. Короче, убор ее был так прекрасен, что невозможно описать. В алом платье она была подобна огню, вспыхнувшему в цветнике красоты от роз изящества и кокетства. Словно утреннее светило, озаряющее небосвод на исходе ночи, ее лицо, равное солнцу, бросало отблеск на одежды. Вырез воротника схвачен был алмазной застежкой, секрета которой не постичь никому, кроме влюбленного. И наконец, точно алое облако, окутало ее покрывало, по краю которого молнией блистала кайма.
Тут тихо вошел Ризван-шах в великолепном убранстве и сел на трон рядом с нею, подобно тому, как Солнце соединяется с Муштари. И от радости в цветнике их надежд не осталось ни одного нерасцветшего бутона. Так украсили они собою дом веселья, а затем отовсюду во дворец счастья явились пери в богатых нарядах и начали танцевать. Несколько дней длился праздник, пока Рухафза не приказала везирам: