На следующее утро Индра Бумайя, едва пробудившись, отправился искупаться. Затем он облачился в новые одежды, и Селуданг Маянг отвела его в сад, куда приходила купаться Кесума Деви, сама же в глубокой печали возвратилась домой. Оставшись один, царевич немало подивился тому, что нет в саду Кесумы Деви, и принялся горько сетовать, восклицая: «О Кесума Деви, как же мне тебя отыскать?» Не в силах одолеть любовное томление, Индра Бумайя упал без чувств и пролежал в саду Пуспа Брахи несколько дней.
А теперь расскажем о Джохане Шахе Пери, который о ту пору пришел к небесной деве Селуданг Маянг и спросил: «О наставница царевны, не видала ли ты царевича Индру Бумайю?» Ответствовала Селуданг Маянг: «Не знаю я никакого Индры Бумайи. Правда, заходил сюда какой-то юноша, который сейчас отправился в сад Пуспа Брахи». Джохан Шах Пери поспешил на поиски царевича, долго его искал и нашел в саду распростертым в беспамятстве на плоском камне. Улыбнувшись, молвил Джохан Шах Пери: «О Махараджа Балиа Кесна, пребывающий в саду Пуспа Брахи на горе Мерчу Индра, не мешкая, восстань!» Когда повелитель джиннов трижды так возгласил, царевич опамятовался, сел подле него и молвил: «Ох, как долго я спал». Джохан Шах Пери весело рассмеялся и ответствовал: «Уж не во дворце ли царевны Кесумы Деви ты изволил почивать?» Услыхав те слова, вопросил Индра Бумайя: «О мой господин, что ты мне посоветуешь? К каким уловкам надо прибегнуть, чтобы свидеться с Кесумой Деви?» Ответствовал Джохан Шах Пери: «Мы тайком проберемся к царевне: я обернусь стариком лютнистом, ты — младенцем, едва научившимся ползать на четвереньках, и мы отправимся в покои царевны развлекать ее игрою на лютне».
Сказав так, повелитель джиннов принял обличье горбатого старика лютниста, а Индра Бумайя — младенца. Старик взял младенца на руки и принялся обходить с ним все кампунги подряд, наигрывая на лютне и напевая сладостным голосом. А младенец, когда они останавливались, спускался на землю и ползал перед слушателями на четвереньках. Заслышав звуки лютни, обитатели кампунгов сбежались послушать игру старика, поспешили взглянуть на музыканта и дворцовые служанки. Слушатели так громко хохотали, что, казалось, падают с грохотом камни.
И спросила царевна, обратясь к одной из нянюшек: «О нянюшка, что за шум за стенами дворца?» Ответствовала нянюшка: «О госпожа, там какой-то старый горбун играет на лютне, танцует и поет, и столь сладостен его голос, что люди отовсюду сбегаются его послушать». Приказала царевна: «Ступай позови старика, пусть для меня сыграет!»
Нянюшка поспешно вышла из дворца и крикнула: «Эй, старик, следуй за мной, тебя зовет царевна». Ответствовал старик: «О дитя мое, почтительно передай царевне, что я страшусь играть во дворце». Тем временем Кесума Деви прислала за стариком еще одну служанку, но он стал вновь отказываться, говоря: «Я боюсь войти во дворец, вдруг государь разгневается». Ответствовала служанка: «Не бойся, входи, царевна хочет посмотреть, как ты танцуешь и играешь». Тогда старик, неся на спине младенца, вошел во дворец, и его провели во внутренние покои. Царевна вышла к нему, села на трон и приказала: «Эй, старик, сыграй мне на лютне!» А Индра Бумайя при виде Кесумы Деви лишился чувств, и служанки, с жалостью на него глядя, спросили: «Эй, старик, что это с твоим младенцем?» Ответствовал старик: «Это мой внук, после смерти матери остался на моем попечении. Он болен неизвестной болезнью и часто падает без чувств».
Царевна ласково посмотрела на младенца, простертого в беспамятстве, и обратилась к служанкам: «Ну-ка, принесите его мне». Служанки принесли младенца. И Кесума Деви положила его себе на колени. Младенец тем временем пришел в себя, открыл глаза и стал играть у царевны на коленях. Она же, безмерно обрадовавшись, молвила: «Старик, отдай мне твоего внука в приемные сыновья». Ответствовал старик: «Нет, о моя госпожа, не могу. Я скитаюсь вместе с ним из страны в страну». Повелела тогда царевна: «Старик, сыграй для меня». Старик заиграл на лютне, запел сладостным голосом и принялся танцевать, учтиво кланяясь. Царевна развеселилась, глядя, как он танцует, а ребенок все резвился у нее на коленях.
Старик играл до самого вечера, а потом испросил соизволения удалиться. На прощанье царевна одарила его множеством различных яств и сказала: «Если хочешь, оставайся у меня». Ответствовал старик: «Мой дом пуст, и это меня тревожит. Лучше я завтра приду и поиграю для тебя, о госпожа». Молвила царевна: «Тогда оставь у меня своего внука». Ответствовал старик: «О госпожа, как же мне его оставить, ведь он совсем еще мал и будет ночью плакать». Сказала царевна: «Не беспокойся, если он расплачется, я уложу его спать с собой». Старик согласился и молвил с почтительным поклоном: «Да будет так, о госпожа».