«Ты, кажется, предполагаешь, что здесь затронуто мое любовное любопытство… Но дело в том, что мне хотелось бы кое о чем спросить в связи с этим веером. Поищи кого-нибудь, кто знает эти места, и узнай!» — повелел ему Гэндзи.
Корэмицу вошел в ворота и, кликнув привратника, стал его расспрашивать:
«Это дом одного господина, который носит звание «правителя провинции». Сам хозяин в настоящее время в отъезде, а его супруга здесь. Это молодая, красивая собою дама. Сейчас у нее сестра, которая служит при дворе», — ответил тот.
Корэмицу, передав все это Гэндзи, добавил:
«А подробностей он, кажется, и сам не знает».
Гэндзи подумал: «Если так, то стихотворение послала мне та, что служит при дворе, — зная меня по дворцу». Однако, хоть и решил, что она не может быть достойна внимания, но все же содержание стихотворения и обращение к себе ему очень понравились. Гэндзи был всегда слаб в этом отношении. Поэтому он вытащил из кармана бумагу и измененным почерком — чтоб не узнали — написал:
и отослал с тем же слугою.
Слуга направился к дому Югао: «Хоть они, во-видимому, и не видели господина, но, вероятно, прекрасно сообразили, что это — именно он. И вот, не желая так упускать его, они и решили его затронуть. Но так как время шло, а ответа не было, они, надо полагать, чувствовали себя обескураженными. Теперь — вот он, этот нарочно для них написанный ответ. Тут они растают и подымут переполох: «Что он там написал, что написал…» — размышлял он с неудовольствием.
При тусклом свете передовых факелов Гэндзи потихоньку выехал из дома кормилицы. Жалюзи в доме рядом были уже опущены. Свет, проникавший сквозь щели, был «еще неявственнее, чем светлячки», и вызвал грустное чувство.
Жилище той, куда ехал Гэндзи, было совсем в другом роде: деревья, палисадник перед домом — все было иначе, чем было у обыкновенных людей. Дама эта жила приятно и даже чрезмерно роскошно. Чинный вид самой дамы, ее наружность были настолько иными, что Гэндзи было не до воспоминаний о неказистом дощатом заборе Югао.
На следующее утро он немного заспался и вышел из опочивальни, когда солнце уже ярко светило. Его «утренний облик» был настолько очарователен, что становилось понятным, почему все им так восхищались.
На обратном пути сегодня он опять проехал мимо тех жалюзи. И раньше он не раз проезжал здесь, но теперь в его сердце запало это коротенькое стихотворение, и каждый раз, проезжая, он обращал на это жилище свой взор с мыслью: «Кто бы мог жить здесь, в этом доме?»
Корэмицу явился через несколько дней.
«Больная была очень слаба, и пришлось ходить и смотреть за нею, — сказал он и, подойдя к Гэндзи поближе, стал рассказывать: — После того как вы приказали мне насчет того дома, я отыскал человека, который знает все по соседству, и стал его расспрашивать. Однако и он не мог сказать ничего определенного. Он сообщил мне только, что около пятой луны этого года там появилась под большой тайной какая-то женщина. Но и домашним не было объявлено, кто она такая. Я время от времени поглядывал сквозь щели забора и разглядел там фигуры молодых женщин.
Среди них есть одна — по-видимому, благородная, и носит она простое платье только для вида. Вчера лучи заходящего солнца озарили все уголки у них, и я очень хорошо рассмотрел: она писала письмо; лицо ее оказалось очень красивым, но она как будто была погружена в какие-то печальные думы; и некоторые из женщин там тоже как будто плакали», — говорил Корэмицу.
Гэндзи улыбнулся: «Надо бы с нею познакомиться!» — подумал он.
«Господин мой занимает высокое положение в свете, но если принять во внимание его возраст и то, как все им восхищаются, — пожалуй, не увлекайся он так, ему было бы грустно и скучно.
Ведь даже и те, кто не пользуется таким вниманием к себе со стороны света, — и они в известных случаях отдаются любви», — размышлял Корэмицу и продолжал далее:
«Мне хотелось как-нибудь познакомиться с нею. Поэтому, выдумав какой-то незначительный предлог, я послал ей письмо. Ответ пришел очень быстро — и написанный очень умелой рукою. Безусловно, это достойная внимания молодая дама!» — заключил он.
«Узнай ее поближе! Жалко будет, если ты не узнаешь о ней всех подробностей», — проговорил Гэндзи и подивился в душе:
«В самом низу общества, в жилищах, к которым все относятся с пренебрежением, все же случается иногда подметить, совершенно неожиданно для себя, нечто достойное внимания», — воспомнились ему слова приятеля.