- Так неужели ты думаешь, что если бы существовал любой способ - да вот взять хоть эту медитацию, - с помощью которого они могли бы избавить нас от мельчайшей крупицы страдания, неужели ты думаешь, что они бы этого давным-давно не сделали?
Я, ошеломленный, молчал.
- Стало быть, мы можем сказать, что сам факт нашего страдания есть доказательство того, что страдание не может быть уничтожено просто потому, что кому-то этого очень захотелось - не важно, нам самим или любому другому существу во вселенной?
Мое громоподобное молчание подтверждало истинность слов Учителя Асанги. Потом я все же не выдержал и закричал:
- Так к чему тогда вообще заниматься такой медитацией или чем-то там еще? Если этим нельзя действительно избавить кого-то от боли или принести кому-то счастье, то зачем и пытаться?
Он ответил мне хмурым взглядом.
- Скажи мне, - тихо сказал он, - зачем мы с тобой вообще приступили к этой медитации сегодня вечером?
- Как - зачем? Я спросил тебя, нет ли способа научиться состраданию; как мне научиться заботиться о других с такой же силой, с какой я забочусь о себе.
- А ты понимаешь, почему твое сердце, так же как и сердце любого другого живого существа, так жаждет этой святой воды? Ты понимаешь, почему ты так страстно желаешь иметь эту способность - способность любить других как себя самого?
- Мне не хватит слов, чтобы выразить это, я просто чувствую, что это так. Думаю, что все мы чувствуем, что это так.
- Истинная причина, - ответил он с жаром, - заключается в том, что силой этой любви мы сможем свершить все, что угодно, и быть всем, чем угодно. Какая-то часть нашего разума осознает этот факт, хотя нам и не хватает сил, чтобы сделать из этого нужные выводы. Если совсем просто, то сострадание есть то единственное качество, которым нужно обладать, чтобы превратиться в духовного Воина. Это единственное чувство, которое доведет тебя до величайших высот человеческих устремлений, вершиной которых является абсолютное и безусловное служение всем, кто в том или ином смысле нуждается в этом.
- Так, значит, на самом деле эта медитация не может помочь ни моей матери, ни кому-то еще, - задумчиво проговорил я, не обращая внимания на его разглагольствования.
Тут Учитель Асанга впервые явил свою силу, причем не только непреодолимую мощь своего интеллекта, но и недюжинные физические возможности. Он схватил меня за плечи и хорошенько встряхнул:
- Смотри мне в глаза! Ну! Что оставалось делать?
- Думай!
Я пытался, я так устал, я переставал понимать суть.
- Каким будет логическое следствие созерцания, в котором ты попытаешься, пусть только мысленно, избавить от страдания всех и каждое живое существо во вселенной и выполнить все, что только пожелает их сердце, наделив их всем, от ничтожного счастья того жалкого существования, которое мы здесь безрадостно влачим, до высшего блаженства полного просветления? Отвечай!
Я задумался на мгновение, под действием его железной хватки что-то начало проясняться в моей утомленной голове.
- Как и все мысли, - начал я, запинаясь и путаясь в словах, - такое созерцание посеет кармическое семя или наложит отпечаток в моем уме.
И трудно себе представить более чистое намерение, равно как и мысль, способную объять более объемный, - нет, необъятный объект, поскольку мы желаем высшего счастья не только себе или нескольким близким и любимым людям, а всему живому во всей обитаемой вселенной. - И тут до меня дошло. - Если бы мне пришлось выбирать то единственное деяние, которое могло бы создать в будущем полностью совершенный мир, если бы мне пришлось выбирать ту единственную вещь, которая оставила бы в моем уме отпечаток, заставляющий меня воспринимать каждую отдельную деталь и личность в мире в виде полного совершенства, в виде ясного света и чистого блаженства, то я выбрал бы именно то созерцание, которое мы выполняем нынче ночью.
Он кивнул, но продолжал пристально смотреть мне в глаза, требуя продолжения.
- Но что пользы в совершенном мире, который я создал только для себя, раз моя мать не может увидеть его? Что толку в совершенном Саде, если в нем может уместиться один-единственный эгоист?
- Слушай меня, - снова скомандовал мне Асанга. - Что тебе подсказывает логика? Поразмысли! Думай! Ведь ты за этим пришел сюда, ведь этот Сад существует только ради этого, ведь именно для этого ты встречаешься и говоришь с нами, со мной.
Когда твоя мать заболела, когда рак начал выедать ее грудь, затем поразил руки и живот, в конце концов прогрыз себе путь к ее сердцу и разорвал его, залив алой кровью весь пол в вашем доме, разве мог найтись кто-нибудь, кто пришел бы и мановением руки устранил ее болезнь?