Выбрать главу

Монах дружелюбно поглядывал на меня, а мои глаза пристально изучали его, пока я шел к нему от калитки мимо прекрасных степных роз слева и невысоких ароматных сливовых деревьев справа. Сначала бросались в глаза сами размеры его фигуры: он был высокий и крепкий, не худой и не полный, а скорее жилистый, излучающий особый род здоровья - силу и выносливость. Но когда я подошел ближе, то увидел, что весь его внешний вид определяется совсем другим, а именно выражением полного удовольствия на его лице и широкой обезоруживающей улыбкой во весь рот. Это была не та подленькая ухмылка, заметив которую на дружелюбных лицах окружающих вы начинаете судорожно проверять, все ли у вас в порядке с одеждой, а честная и радостная улыбка, которая вызывает у вас желание расплыться в ответной улыбке. Что я и проделал, после чего монах просто-таки засиял.

И как же я сразу не узнал лицо прославленного Шантидевы, наставника искусства повседневного сострадательного действия, который тринадцать веков назад оставил нам полный и совершенный путеводитель по праведной жизни? Хотя, сказать по правде, у меня толком не было времени на то, чтобы разглядеть его, ибо он бросился мне навстречу, сократив наполовину мой путь к чинаре, закинул руку мне на плечо и увел меня в тот прелестный уголок Сада, где ручеек, вытекающий из фонтана, журчит вдоль восточной стены, прокладывая себе дорогу сквозь цветущие растения. Этот источник живительной влаги позволяет им наслаждаться редкой возможностью ежедневно одеваться в яркий пурпур и золото, не дожидаясь нечастых гроз - обычной для пустынных растений причины принарядиться, да и то всего лишь на несколько часов.

- Вижу, ты разочарован. Понимаю, - с видом моего давнего товарища забасил он глубоким радостным голосом, подобно яркой лампе проливая на меня тепло и свет своей улыбки. - Что толку постоянно думать о путешествии, да так в него и не отправиться?

Я уже отчасти попривык к таким внезапным- а каким же еще? - экспромтам Мастеров Сада; до меня давно дошло, что они, похоже, знают все мои мысли. А еще я узнал, что поскольку, как считается, они уже достигли сверхъестественных уровней сознания, то им так же легко выражаться на языке метафор, как и на языке реалий, к которым эти метафоры относятся. Непонятно? В данном случае я просто хочу сказать, что я понял, что он понял, что я хочу научиться по-взрослому воплощать в жизнь пусть еще детское состраданьице, которое начинало вовсю гореть в моей груди; а также, что я хочу немедленно и вплотную заняться неотложными делами: реальными поисками и действенной, практической помощью моей матери и решению загадки госпожи Сада.

Вдруг он остановился как вкопанный и подхватил меня под руку. Мы сцепились локтями, как два солдата, давшие друг другу клятву стоять до последнего.

- Ты обрел сердце, - просто сказал он, - стань же Воином.

Его слова и странный жест полностью застали меня врасплох, потому что еще ни разу в моей жизни я не думал о слове «воин» применительно к себе.

- Кем-кем? - слегка оробев, переспросил я.

- Воином, - с чувством произнес он, - изначальным Воином.

Воином, который убивает саму смерть; не только твою собственную, но и смерть всех остальных.

Я много чего наслушался в Саду, достаточно для того, чтобы понимать, что Учитель Шантидева и не думал шутить. Он даже не преувеличивал. Я затих и приготовился слушать.

- Воин, - начал он, - действует шестью различными путями; так, по крайней мере, это выглядит с его точки зрения. Он действует путем совершенств.

- Научи меня этим совершенствам, - попросил я, - пожалуйста.

- Совершенства - это деяния, которые делают тебя совершенным; в тот день, когда они будут истинно совершенными, ты станешь Просветленным и сможешь по-настоящему остановить страдания других и обрести свой собственный окончательный покой.

Начнем с даяния. Воин отдает все, что имеет: отдает все вещи, которые у него есть, отдает все добро, которое когда-либо сотворил, отдает даже свое тело.

- Я - отдаю, - ответил я, обратив свой ум к даянию. - Скажу, не кривя душой, - скорее часто, чем редко я даю людям то, в чем они нуждаются, когда владею тем, что им нужно.

- Владеешь? - переспросил он, как будто слово это было ему незнакомо.