Будь здесь Ричард, мы бы взвесили все за и против. Он бы расписал один из своих листов Бена Франклина: «за» по одну сторону, «против» — по другую. Я добавила бы длинный перечень эмоциональных соображений против аборта, которых, конечно, он не учел бы, и в конце концов все мы согласились бы, что роды необходимы. Приняли бы тогда общее, продуманное решение.
А я хочу этого ребенка. И еще — чтобы Майкл по-настоящему ощутил себя отцом Бенджи. Если бы он только завел речь об аборте, я могла бы убедить его. Но слепое приятие правил, установленных Богом ли, церковью… или же просто догмой, часто мешает истинной решимости. Надеюсь, что Майкл не из таких.
10
30 августа 2206 года
Бенджи родился чуть раньше срока. Несмотря на все мои заверения, что внешне он будет выглядеть совершенно нормальным, Майкл явно испытал облегчение после родов, случившихся три дня назад: ребенок с виду казался вполне здоровым. Роды опять были легкими. Симона просто на удивление очень помогла мне во время схваток и приняла младенца. Для своих неполных шести лет она кажется достаточно взрослой.
У Бенджи тоже голубые глаза, они темнее, чем у Кэти, и я сомневаюсь, что цвет их с возрастом не изменится. Кожа светло-коричневая, потемнее, чем у Кэти, но светлее, чем у нас с Симоной. Родился он трех с половиной килограммов весом и пятьдесят два сантиметра длиной.
Мир наш не изменился. Мы стараемся более не говорить об этом, но все, за исключением Кэти, потеряли надежду на то, что Ричард вернется. Опять приближается раманская зима с долгими ночами и короткими днями. Временами мы с Майклом поднимаемся наверх, чтобы поискать какие-либо следы пребывания Ричарда — теперь это стало чем-то вроде обряда. Мы больше не надеемся найти его: минуло уже шестнадцать месяцев после его ухода.
Используя созданную Ричардом программу, мы с Майклом по очереди рассчитываем параметры нашей траектории. Пришлось потратить несколько недель, чтобы в ней разобраться, хотя Ричард оставил нам вполне исчерпывающие инструкции. Раз в неделю мы проверяем, не изменилось ли направление нашего движения, не появилась ли на нашем пути какая-то другая звезда вместо Сириуса.
Невзирая на появление Бенджи, свободного времени у меня словно прибавилось. Я много читаю и вновь загорелась симпатией к обеим героиням моего детства. Почему образы Жанны д'Арк и Алиеноры Аквитанской всегда так притягивали мой ум и воображение? Наверное, потому, что они сумели проявить внутреннюю силу и самостоятельность и добиться успеха в мире мужчин, полагаясь лишь на собственные способности.
В девичестве я была очень одинока. В Бовуа меня окружали великолепные условия и любовь отца, однако всю юность я провела лишь сама с собой. Я всегда краем сознания опасалась, что смерть или замужество может разлучить меня с моим бесценным отцом. И я хотела сделаться более самостоятельной, чтобы перенести боль, которую могла бы причинить мне новая разлука. Жанна и Алиенора представляли едва ли не идеальный пример. Ни та, ни другая не позволили окружавшему миру повлиять на то, что было действительно важно в их жизни.
Все по-прежнему пребывают в добром здоровье. Прошлой весной, чтобы найти себе какое-то занятие, я ввела всем наборы биометрических зондов из оставшихся в запасе и несколько недель следила за показаниями. Дело это напомнило мне экспедицию… неужели это мы, двенадцать человек, шесть лет назад, оставили Землю, чтобы встретиться с Рамой?
Кэти была просто заворожена биометрией. Она сидела рядом со мной, пока я сканировала Симону и Майкла и задавала вопросы… сотнями. Она мгновенно сообразила, как работает эта система и зачем придуманы предупреждающие файлы. Майкл заявил, что девочка необычайно умна. Вся в отца. Кэти все еще тоскует по Ричарду.
Майкл постоянно твердит о собственной старости, однако для своих шестидесяти четырех лет находится в великолепной форме. Он полагает, что обязан физически справляться с детьми, и, узнав о моей беременности, начал бегать трусцой дважды в неделю. Смех да и только. Мы по-прежнему придерживаемся земного календаря, хотя здесь на Раме подобная преданность не имеет никакого смысла. Вчера Симона выспрашивала у нас, что такое дни, месяцы и годы. И пока Майкл рассказывал ей о вращении Земли вокруг оси, о временах года, об орбите нашей планеты, я вспомнила тот великолепный закат, который мы с Женевьевой видели во время путешествия по американскому Западу. Мне хотелось бы объяснить свои чувства Симоне. Но как может понять меня девочка, не видевшая солнца?
Календарь напоминает нам о прошлом. Если нам суждено увидеть новую планету с естественными закатами и восходами, то мы, наверное, оставим земной календарь. А пока месяцы, праздники и в особенности дни рождения напоминают нам о прекрасной планете, которую теперь не увидеть даже в лучший телескоп Рамы.
Бенджи захотел есть. Может быть, мой мальчик и не слишком смышлен, но уж о том, что голоден, извещает без промедления. Мы с Майклом, по общему согласию, еще не рассказали Симоне и Кэти о состоянии брата. О том, что он будет нуждаться в постоянном присмотре… Они еще не готовы понять, что ему придется уделять много внимания и что потребность эта усилится, когда он встанет на ноги и начнет ходить.
13 марта 2207 года
Сегодня Кэти исполнилось четыре года. Две недели назад я спросила ее, чего она хочет в подарок, и мгновенно получила ответ: «Моего папочку».
Кэти держится в одиночестве, в сторонке. Очень быстро все усваивает, но из всех моих детей она самая норовистая. Ричард тоже был крайне непостоянным: иногда его восторги и пыл доходили до неистовства, в особенности, когда он сталкивался с чем-нибудь необыкновенным. Но и депрессии у него тоже были серьезными: иногда с неделю или больше не улыбнется и не усмехнется.
Кэти унаследовала способности отца и к математике. Она уже умеет складывать, вычитать, умножать и делить, по крайней мере небольшие числа. Симона, девочка далеко не посредственная, все-таки одарена в меньшей степени. Ее интересы распределены в более широком диапазоне. Но Кэти уже догоняет ее в математике.
Все эти два года, прошедшие с момента исчезновения Ричарда, я безуспешно старалась заменить отца в сердце девочки. Увы, мы с Кэти не ладим. Наши личности не совместимы — в качестве дочери и матери. Привлекавшая в Ричарде норовистость в Кэти мне не нравится. И, несмотря на все мои лучшие намерения, все кончается противоборством.
Конечно, на день рождения Кэти Ричарда нам было негде взять. Но мы с Майклом постарались придумать для нее занимательные подарки. Хотя оба мы не слишком хорошо разбираемся в электронике, все же нам удалось придумать для нее видеоигру. Получить все необходимые части нам удалось лишь после долгих взаимодействий с раманами, потратив на это несколько ночей… Должно быть, Ричард управился бы со всем делом за один день. Игра называлась «Потеряшка на Раме». Мы сделали ее простой — все-таки Кэти еще только четыре года, но за какие-то два часа она перебрала все варианты и сообразила, как добраться до нашего подземелья из любой точки на Раме.
Но самый большой сюрприз ожидал нас сегодня. По традиции мы спросили Кэти, чем она хотела бы заняться в день своего рождения.
— Я хочу в птичье подземелье, — ответила та с шаловливой искоркой в глазах.
Мы попытались отговорить ее, объясняя, что ступени там выше ее роста. В ответ на это Кэти просто показала на веревочную лестницу, висевшую на стене детской. Майкл улыбнулся.
— Ну и от мамы кое-что унаследовала, — объявил он.
— Пожалуйста, мамочка, — настаивала Кэти своим тонким, не по годам взрослым голосом. — Здесь так скучно. Я хочу сама посмотреть на этот танк, который стережет вход.
Невзирая на дурные предчувствия, я направилась вместе с Кэти к обиталищу птиц и велела ей подождать наверху, пока я приспособлю лестницу. На правой же площадке, оказавшись напротив танка, я помедлила и поглядела на машину, преграждающую вход в горизонтальный тоннель. Неужели ты всегда здесь? — подумала я. И все эти годы провела в этом месте, не зная починки или замены?