Они двинулись по дорожке среди деревьев. За Мичуриным бежала маленькая пушистая собачка, похожая на рукавицу-мохнашку. Над головами кружились воробьи. Старики не замечали их. Дорогин рассказывал, как ведут и как чувствуют себя яблони Мичурина в условиях Сибири. Иван Владимирович время от времени останавливался у дерева и говорил с доброй мягкой улыбкой:
— Вот оно «незаконнорождённое». Мать всего поколения… — и вспоминал, как он вызвал к жизни это дерево, как отдавал на воспитание другим яблоням, добиваясь новых нужных ему качеств.
Они сели отдохнуть на скамью. Воробьи опустились на землю, чирикали и подпрыгивали.
— Сейчас, сейчас… — Мичурин одну руку запустил в карман, другой указал на старого воробья с темнокоричневыми перьями, как бы взъерошенными на голове. — Это — давний друг! Всегда сопровождает меня. Самый бойкий!.. — Бросил птицам горсть пшена. — Клюйте! Работайте!
Потом повернулся к гостю и переспросил:
— Так, говоришь, по научной командировке из колхоза? Славно! Вот они, настоящие хозяева земли! Каждый колхозник — опытник, преобразователь. И будущность естественных наук — в колхозах, в совхозах. А у вашей Сибири — большое будущее. Придёт время — вам позавидуют южане. И саженцы плодовых деревьев начнуть завозить с севера на юг, как зимостойкие.
Отдохнув, они опять пошли по саду. К дому вернулись только через три часа.
— Пойдём обедать, — пригласил Мичурин гостя.
А к чаю — варенье из чёрной рябины. Попробуешь, домой увезёшь. — И шутливо упрекнул. — Какой же ты сибиряк: не куришь! Я угостил бы тебя своим табачком…
…Трофим Тимофеевич прожил на зелёном полуострове четыре дня. И все эти дни учитель и ученик не расставались. На прощанье Мичурин долго пожимал руку Дорогина:
— Иди, Трофим, через все трудности. Вперёд и вперёд. Не сгибай головы. Добивайся своего!
Глава третья
Сергея Макаровича Забалуева, председателя колхоза «Колос Октября», в те дни не было дома. Шаров, не дожидаясь его, завёл разговор с полевыми бригадирами о посадке лесных полос. Стариков расспрашивал о берёзовых колках, на их памяти истреблённых порубщиками да любителями весенних палов. Всё это могло пригодиться для диссертации.
Сергей Макарович вернулся из города поздно ночью, когда буран начал утихать, и утром, узнав, что в колхозе гостит Шаров, раньше обычного пришёл в контору. Плечистый и массивный, с круглой головой, похожей на белый арбуз, Забалуев, одетый в чёрную гимнастёрку, сидел за тонконогим столом, казалось готовым рассыпаться под тяжестью толстых рук. На столе не было ни книг, ни бумаг, и одинокая запылённая чернильница выглядела случайной.
Створчатые двери кабинета то и дело открывались, и на пороге показывались бригадиры и звеньевые, доярки и охотники, кузнецы и сеновозы. Они садились на узкие скамейки и скрипучие табуретки. Всего каких-то три дня председателя не было дома, а у всех накопились дела к нему, Всем нужен он! Сергей Макарович коротко говорил — кому что делать сегодня. Ему нравилось, что с ним не спорили, что, как будто, все были довольны его ответами и распоряжениями. Хорошо и спокойно начался день. И всё шло бы тихо, если бы не рассказы о Шарове. Хорош гость! В чужом колхозе развёл агитацию! И за что? За лесные полосы!
— Ишь, какой прыткий! Выдумщик! — Забалуев стучал по столу кулаком, будто кувалдой по наковальне, и чернильница, вздрагивая, отодвигалась от него. — Не изволил подождать меня. Председателя! Не терпелось горячей голове…
Сергей Макарович долго не мог успокоиться и громче обычного говорил о своих успехах и о своём опыте старого хлебороба, у которого следовало многому поучиться.
Колхозники выходили один за другим, и кабинет постепенно опустел.
К приходу Шарова Забалуев «перекипел» и почувствовал, что, до поры до времени, сможет удержаться от резких упрёков.
С гостем пришёл Никита Огнев. Сергей Макарович покосился на бригадира: уже успели подружиться! Рыбак рыбака видит издалека! Оба любят советы давать: вот так да этак! А он в них не нуждается.
По долгу гостеприимства Забалуев встал; подаваясь вперёд широкой грудью, упёрся левой ручищей в стол, а правой, как клещами, стиснул мягкую руку гостя.
— С победой!.. С благополучным возвращением!.. — гремел басом. — А не переменился ты. Верно! Какой был, такой и есть. Ну, рад за тебя, рад.
— Вы тоже почти не изменились.
— Ну-у, что ты! — Сергей Макарович тронул голову, выбритую до блеска. — Парикмахеры помогают. А через три дня у меня тут будет седая стерня.