Как он будет жить с надувной женщиной…
— Надя, ну хорошо, даже если и так — я ни минуты не верю, ни минуты, — но если даже и так… Разве что-нибудь изменилось? Ведь тогда мы были другие, это не мы были, не мы нынешние, мы не можем отвечать за тех… Какое нам дело до них?.. Надя… Ну да, мы тогда не разглядели друг друга, разошлись. Но это же хорошо — так, значит, надо было. Ведь тогда у нас бы ничего не вышло. Мы не были готовы тогда. Только пересозданные жизнью, мы оказались созданными друг для друге… Надя…
— Милый мой, — сказала она. Но за словами ее ничего не было.
Она сидела у окна. Деревья в золотых плодах — райскими яблоками называют хурму болгары — сияли перед ней. От райских яблок рябило в глазах. Слева, за забором, светлела дорога.
Он стоял за ее спиной, руки его лежали на ее плечах, она не ощущала их — ей было все равно, что бы он с ней ни сделал. Он громко говорил — все еще пытался доказать что-то. Под непрерывное это говорение она стала засыпать — голова ее клонилась к подбородку.
А за их спинами, на стене висела огромная картина, заключенная в тяжелую раму, верхние углы рамы украшены были двумя светилами: в одном углу — солнце, в другом — луна, бронзовые ветви, ветви чудесных деревьев переплетались между собой, тщательно и с любовью вырезаны были крохотные листья — различных форм.
По изгибу туманной дороги шли поодиночке двое. Холмы раздвинулись за их спинами — невозможный ликующий свет освещал ту сторону неба.
Адам и Ева покидали рай.
Ноябрь 1985-го — июнь — август 1986-го.