Одновременно с этим и Армения лишилась своего католикоса Моисея II — первого, кто произнес официальное проклятие на св. Халкидонский Собор на двинском соборе в 551 г. и породившего в Церкви вечные раздоры.
После смерти Моисея Армянская Церковь довольно долго оставалась без верховного прави¬теля. Смуты, происходившие в Грузии в междуцарствие, благотворно действовали на Церковь, ибо она сделалась средоточием общих интересов целой страны. В Армении же, наоборот, время местоблюстительства как нельзя лучше подошло под общие интересы и виды сирийских ересе - учителей, поглотивших собой всю Армянскую Церковь. Врагам Православия было несравненно легче и удобнее привлечь на свою сторону того или другого лишенного сана армянского епископа, не посвященного в богословские тонкости, чем высокообразованного представителя Иверской Церкви, имевшего по необходимости различные отношения с главными Церквами Востока, представителями Православия, и приобрести легкий доступ к правителю страны — сатрапу Сумбату, окруженному царской пышностью и совсем не знакомому с богословскими науками.
Сирийцам удалось, как нельзя лучше, под завесой Православия втянуть Армянскую Церковь в свои сети, но главное — епископов этой Церкви, — и она навсегда осталась в руках противников Православия.
Посмотрим на Грузию. Царство расшатано было до самого основания, зато Церковь того времени имела представителем столь высокообразованного ревнителя Православия — с глубоким убеждением в истине учения св. Церкви, мужа энергичного и ничем неустрашимого, кото¬рого никакие сети врагов не могли привлечь на свою сторону. Смотря на него, и князья страны, между которыми разделена была царская власть, вместе с народом примкнули к своему первосвященнику и легко устояли против ересей, возму¬щавших в то время Восток.
В Армении правитель оказался теперь на стороне врагов Церкви и, имея в руках судьбу целой страны, располагал ею по своей воле. Местоблюститель и отдельные епископы, которым хотелось так или иначе, в результате жребия, зависевшего всего более от правителя, занять первую кафедру Армянской Церкви, чтобы угодить ему, сочли за лучшее — открыто стать на сторону персидских монофизитов, протянуть им руку согласия и тем завоевать расположение сатрапа и через него добиться главного престола и играть важную роль в правлении страной или иметь выгодное положение в обществе, чем остаться сторонником св. Халкидонского Собора и из-за этого лишиться земных выгод и видного положения в стране. В то же время в душе они сознавали всю несправедливость — относительно вселенского учения Церкви: ради пустых земных выгод приносить столь великую жертву, как принятие лжеучения в ущерб православных убеждений как своих, так и св. своих предшественников.
В Г рузии православный архипастырь по своему усмотрению для большего обеспечения целой страны, с согласия императора Маврикия и всей высшей грузинской аристократии, возводит на престол грузинский православного Курапалата греческого императора Гурама (589— 600 гг.), родоначальника знаменитой впоследствии династии Багратидов, кончивших свое управление Грузией в 1801 году.
А в Армении в то же время враг Православной Церкви и противник вселенского учения, сатрап персидских царей Сумбат, с согласия подобных же себе необразованных епископов, возводит на кафедру святителя Григория, учителя Православия, — злейшего и яростного врага св. Церкви и ее учения Авраама, епископа армянской провинции Рхтуник.
Кирион, оградив Церковь возведением православного царя на грузинский престол, положил конец страданиям, бедствиям и всякого рода раздорам, происходившим в Грузии в это время от персидской политики. Сумбат же, наоборот, поставив стране нового католикоса, поддержал и даже усилил только что начавшиеся раздоры между Арменией и Вселенской Церковью. Возникшие вследствие этого бедствия и страдания на многие века, почти до наших дней, остались тяжелой ношей для всей Армении.
Сумбат, правитель Армении и главный сатрап Персии, боясь изменения отношений между Грецией и Персией, опасался появления на армянской кафедре человека с православными убеждениями и вполне разделяющего и признающего догматы св. IV Вселенского Собора, который мог подобрать в управление Церковью подобных себе епископов, незаметно содействовать прекращению раздоров между обеими Церквами и снова возвратить Армению к прежнему Православию.