Отправив это послание, Кирион показал, что наконец имел возможность отделаться от ересеучителя. Авраам же не понял содержания послания в надлежащем его смысле или, может быть, не хотел его понять, полагая вызвать на дальнейшее объяснение учителя Иверской Церкви. По настоянию же окружающей среды он шлет Кириону снова послание, по которому видно, что он не знал, чего он добивался и чего желал. Грузинская Церковь, официально признавшая св. Халкидонский Собор и послание святейшего Льва, епископа римского, и водворившая прежний порядок в Цуртагской епархии, ни под каким видом не могла изменить водворившиеся церковные порядки в пользу армян. Чего же, однако, желал Авраам и чего добивался он ? Он хотел нарушить спокойствие целой страны, восстановленной мцхетским собором, навязать ей учение, противное апостольской Церкви, ввести волка в стадо Христово и тем предать расхищению всю Церковь цуртагскую, которая, успокоясь под управлением пастырей, назначенных Кирионом, не выражала более никаких претензий на своих учителей и мирно продолжала свое существование. Всегда беспокойный и причинявший вечное зло армянским христианам своей враждой и ссорами с греческим императором, Авраам желал найти согласие со своими заблуждениями со стороны Кириона, через это расстроить добрые отношения империи с Иверией и тем навлечь на эту последнюю гнев вселенских епископов и императора Востока, чем вселить вечные раздоры в Церкви святой равноапостольной Нины. Авраам, будучи предстоятелем Церкви одной половины народа, хотел заручиться единением предстоятеля другой половины этого же народа, более сильного в материальном отношении, и богатой страной и соединенными силами грузино-армян, с одной стороны, и персидской — с другой, где главным сатрапом был в то время Сумбат, предполагал нанести жестокий удар Греческой Церкви.
Но не так судило Божественное Провидение. Имея это в виду, Авраам вслед за первым посланием, едва дождавшись ответа, шлет Кириону через епископа Петра Фуллона (антиохийского беглеца) новое весьма дерзкое послание, которым ясно обличалось его еретичество, что весьма недружелюбно было принято Кирионом.
«Мы получили ваше поздравительное письмо, — пишет Авраам Кириону, — и увидели, что вы были очень обрадованы возобновлению престола св. Григория, и что вы в то же время благословляли нас, недостойных, и прославляли Бога. Да вознаградит вас за это Бог. Что же касается ваших ответов и возражений в вашем письме, прочитанном нами, мы оставим в стороне полемику вашего ответа и ваших возражений. Мы избежим их для того, чтобы заняться только миром и согласием в национальной нашей вере. Мы, во-первых, не ищем личной выгоды, а выгоды и благ общественных. Не хвалитесь только одним знаменитым и уважаемым именем св. града Иерусалима, который лишили божественной любви, взяв у него апостольскую веру, чтобы посеять бесчисленные ереси. Хотя вы и пишете теперь, что св. Григорий, наши и ваши отцы держались веры Иерусалимской, той самой, которой и мы держимся теперь. Проследите хорошенько и узнайте, что вы и другие жите¬ли св. града смешались в этом отношении и не имеете уже той веры. Мы же, напротив того, держимся в настоящее время той, про которую говорится, что «она идет от Сиона, что закон и св. слова идут из Иерусалима», где родился Искупитель наш Христос Св. Слово, и мы не богохульствуем вместе с нечестивым Собором Халкидонским и с проклятым посланием Льва, распространенным в свое время неким Обнагом- Ювеналием 177, во-вторых, мнимым епископом, который осквернил св. град Иерусалим, деяние Бога, и разрушил все учреждения апостольские. Это безумство проникло и в нашу страну, как я уже говорил прежде во время Бабгена, католикоса армянского, и Гавриила, католикоса иверского. В-третьих, епископы и знать решили предать его проклятию и отказались соглашаться с теми, кто прославлял Собор и иудейское послание. Акт об этом хранится у нас. Умоляю вас теперь не сочувствовать преданным анафеме ренегатам, дабы не быть наказанным вместе с ними, не попасть под проклятие отцов и не наследовать геенну. Пришлите мне слова согласия, назначьте мне место в ваших пределах или моих, где бы мы увидели вас после Пасхи. Об остальном вы узнаете от епископа Петроса».