Наконец засверкала среди лугов узкая извилистая речка. Сначала учителя предполагали устроить купание организованно: разделить мальчиков на группы и пускать их в воду по очереди. Где там! Никакая сила не могла сейчас сдержать их. От жары они изнемогали, были красные, потные. И поэтому, едва завидев реку, они с криками: «Купаться, купаться!» — бросились к ней.
Но учителя всё же не разрешили старшим войти в купальню. Купальня, сделанная из ивовых прутьев, стояла на столбах и похожа была на огромную плетёную корзину. Учителя пускали в неё только самых маленьких, для которых река была слишком глубока.
Вся река кишела голышами. Что тут только было! И кувырканье, и ныряние, и плавание на разные лады. Тульские ребята были отличными пловцами, так как через Тулу протекали две больших реки: Упа и Тулица, а в окрестностях города было ещё несколько речушек, так что тульские мальчуганы уже с малых лет умели хорошо плавать. Сейчас они старались показать Льву Николаевичу своё искусство, всем хотелось хвастануть перед ним: плавали на боку, на животе, кто по-лягушачьи, кто сажёнками, кто болтал руками и ногами под водою, а кто закидывал руки наверх, шумно шлёпал ими по воде, взбивал брызги, пену. Лев Николаевич стоял на берегу и любовался ими. Многие мальчики были ловкие, гибкие, сильные, и Лев Николаевич говорил учителям:
— Как красивы простые русские дети! Как красивы!
Наглядевшись на старших мальчиков, Лев Николаевич пошёл к купальне — посмотреть, что делалось там. В купальне возни было ещё больше, чем на реке. Малыши вскарабкивались друг другу на спину, барахтались, плясали обнявшись, пищали, визжали, хохотали. Лев Николаевич полюбовался ими, но, когда заметил, что некоторые из них, окунувшись, старались подольше не показываться из воды, он забеспокоился и сказал учителю:
— Боюсь, как бы не случилось несчастья. Нельзя позволять им так долго находиться под водою, они могут захлебнуться. Следите повнимательнее.
Учитель обещал, а Лев Николаевич пошёл обратно на берег к старшим мальчикам. А на реке мальчики придумали ныряние до самого дна.
В деревне часто дети тонут от такого ныряния. Лев Николаевич это знал, потому и волновался. Он уже не улыбался, а сделался серьёзный, сдвинул свои большие, седые брови, насупился и сказал учителю:
— Тревожит меня их ныряние, уж очень долго они остаются под водою. Прошу вас, скажите им, что так нельзя!
Лев Николаевич очень беспокоился и опять пошёл к купальне посмотреть, что там делается. Когда же узнал, что там всё благополучно, снова отправился на берег. Так несколько раз и ходил взад-вперёд. Один раз возле купальни прыгали малыши. Они сказали, что озябли в воде и вышли погреться на солнышко.
— А хочешь, я тебе фокус покажу? — спросил Лев Николаевич у одного из них.
— Хочу, дедушка, покажи!
— Ну, стань вот гак. Наклонись, — сказал Лев Николаевич.
Он поставил мальчика лицом к себе, пригнул его голову вниз, велел широко расставить ноги, а руки просунуть между ними, под спину. Потом схватил мальчика за руки, вскинул его кверху, и мальчик вдруг, перевернувшись в воздухе, стал на ноги спиною ко Льву Николаевичу.
Ребята закричали:
— И меня! И меня! Вот чудно-то! Вот славно-то!
Всем малышам доставил Лев Николаевич это удовольствие. Сильный же он был, если мог подряд поднять нескольких мальчиков, в каждом из которых весу было, пожалуй, больше пуда.
Когда все ребята вылезли на берег, он опять предложил игру: лечь на землю и бороться ногами, одними ногами, а руки в ход не пускать. Мальчики повалились на траву, и началась очень смешная борьба. Все смеялись, но пуще всех смеялся Лев Николаевич.
Но вот раздалась команда:
— Одеваться! Одеваться!
Мальчики натягивали на себя штанишки, рубашонки. Но сразу было трудно найти одежду, которую бросали куда попало. Труднее же всего было разыскать цветные повязки, которые при спешном, нетерпеливом раздевании разлетелись в разные стороны.
Ребята кричали:
— Мне оранжевую. Оранжевую. У кого оранжевая? Мне синюю. Где жёлтые?
Учителя тоже разыскивали повязки. И Лев Николаевич с ними. До чего он был доволен, когда ему попадалась нужная повязка!
Он выкрикивал:
— Кому лиловая? А кому белая? Голубая, голубая! Кому голубая?
Мальчикам себе неудобно было приладить повязку. Они обращались за помощью друг к другу и к учителям, а некоторые ко Льву Николаевичу. Он старательно накладывал повязки и делал это так весело, что большинству захотелось, чтобы именно он прилаживал повязки. К нему даже установилась длинная очередь.
Наконец все отправились в обратный путь. Вошли в лес и запели: