— Раскрой её.
Я раскрыла её на странице, где были нарисованы различные цвета.
— Видишь ли, — сказал Учитель, — вот основные цвета радуги, и каждый из них имеет три оттенка. Кроме того, сочетания цветов с другими дают новый цвет. Кроме этих, видимых глазу цветов, есть ещё изумительные цвета, которые не принадлежат человеческому спектру, о них мы сейчас не будем говорить. Каждый цвет имеет своё значение, которое усиливается или уменьшается от силы или степени окраски. Вот обозначения некоторых цветов:
белый — сила;
жёлтый — власть;
оранжевый — гармоничность;
красный — страстное начало;
синий — интеллект;
зелёный — интуиция;
фиолетовый — духовность.
Это основные значения, но они могут меняться от прибавления к одному цвету другого. Теперь скажу о значении цвета света:
белый свет — высокая духовность;
жёлтый — озарённость;
оранжевый — устремлённость;
красный — любовь; чем нежнее красный свет, переходящий в розовый, тем возвышеннее любовь;
синий свет — экстаз;
зелёный — прозрение;
фиолетовый — глубокое благоговение, преклонение в духе.
По мере того как Учитель называл цвета, Он взмахом руки вызывал в воздухе и свет его, который зажигался и гас.
— Значение цвета и света огромно. Мы ими очень широко пользуемся. Теперь закрой книгу. На сегодня это всё. Я тебе ещё хочу сказать о значении молитвы. Очень важно всем существом вникать в моление. Ты теперь видишь, как в глубине твоего сердца молится маленький человечек. Он в своей молитве доходит иногда до экстаза, до изнеможения. Ты видишь, что от силы эмоций человечек в сердце бывает как бы насквозь «пропотевшим», это и есть правильное моление. Пока этого нет, нельзя считать молитву доходчивой и правильной. Но это может прийти, если ты будешь вникать в молитву и понимать её значение. А теперь помолимся.
Учитель и я подняли вверх руки, и Учитель произнёс:
— Отец наш! Тебе возносим сердца наши. Очисти их милосердием Своим и славой Света Своего. Сущий в веках — пребывай с нами и дай нам крепость и силу Твою. Аминь.
Я хочу ещё сказать тебе, что молитва может быть очень краткая, важна не длительность её, а сила устремлённости. Иди, дитя, с миром.
15 июня. Утро.
Подошла к дому Учителя в зелёном. Открыла дверь. Поднялась в залу. Учитель сидел за столом.
— Подойди и сядь. Я ждал тебя.
Учитель был в зелёной, малахитового тона одежде. На пальце сверкал огромный изумруд. Весь вид Учителя был прекрасен и внушал трепет.
— Учитель, могу ли я просить у Тебя указания в моей личной жизни? Спросить Твоего совета?
— Спрашивай. Но помни, «спрашивать Учителей» можно только в том случае, если ты действительно нуждаешься в серьёзном совете и не можешь решить вопрос самостоятельно. Мы предпочитаем, чтобы вы сами решали свои личные дела.
— Ты прав, Учитель. Я сама могу решить этот вопрос, прости мою необдуманность.
— Отлично, — сказал Учитель. — Мы приветствуем всякую самостоятельность мысли, характера, инициативы.
Несколько мгновений длилось молчание. Учитель как бы в задумчивости смотрел на кольцо и чуть-чуть повёртывал его на пальце, отчего свет камня сверкал то сильнее, то слабее.
— Вот что, — сказал вдруг Учитель решительным тоном, вставая. — Я хочу сделать маленький опыт. Следуй за Мной.
Мы сошли вниз по лестнице, и где-то в стене (я не видела, где именно) Учитель нажал что-то, и вдруг бесшумно в стене открылась дверь.
— Следуй, — сказал отрывисто Учитель и перешагнул порог в какую-то зиявшую темноту. Я вступила за Ним, и дверь бесшумно закрылась за моей спиной. Был полный мрак. Учитель ничем не предупредил меня, и я чуть не упала, под ногами нащупывались ступени. Я стала особенно внимательна и тщательно нащупывала в темноте каждую ступеньку. Мне казалось, что они вели куда-то вниз бесконечно долго. Я ничего не видела и не слышала даже шагов Учителя впереди себя. Казалось, что я совершенно одна иду в каком-то бесконечном спуске вниз, назначение которого я не знаю и не смею спрашивать. Временами сердце билось как-то особенно сильно, то вдруг замирая, и мне казалось, что я задыхаюсь в темноте. Но, стиснув зубы, я всё шагала и шагала по ступеням…