— Пройдёмся по Саду, — сказал Он.
Мы сошли в Сад. Пока мы шли по дорожкам, Учитель говорил:
— Взгляни, как всё прекрасно вокруг. И почувствуй, что Жизнь едина, целостна в своём начале. По существу нет различия между тобой и Мной. Нас наполняет Единая Жизнь. Это, конечно, надо понять, надо осмыслить… В своей Сути — мы едины. Нет разделения…
И вдруг я ощутила в сердце какой-то трепет. Как бы тёплый ветер пронёсся в нём.
— Учитель! Мне кажется, что я сейчас ощутила в сердце какой-то трепет, оно как-то особенно шевельнулось во мне… Я не могу этого выразить словами…
И я остановилась, поражённая, переживая это невыразимое чувство, которое вдруг слило весь мир в единое в моём сердце.
— Я не сомневаюсь, что ты поняла это. И ещё глубже поймёшь и больше… — сказал Учитель, и Его лицо мгновенно просияло, и весь облик Его как бы озарился светом, и вокруг Него распространилось сияние. Это Радость Учителя засверкала в ответ на мою Радость. Об этом мгновении я больше не могу сказать ничего, у меня нет для этого слов. Учитель сказал:
— Я хочу тебе сейчас показать мир невидимых форм. — И Он сильно взмахнул рукой, как бы рассекая воздух.
И вдруг всё привычное — небо, кусты, цветы, весь Сад, сам Учитель, всё, что окружало меня, — исчезло. Нет, не исчезло, а превратилось в нечто колеблющееся, сверкающее, принимающее удивительные светоформы. Всё вокруг меня переливалось, словно сверкающая радугами текущая вода. Мне начало казаться, что я задыхаюсь, исчезаю в этих волнах, заливающих меня со всех сторон.
— Учитель! — вскричала я в испуге. — Я ничего не понимаю, и это всё душит меня…
И в то же мгновение всё приняло прежний вид. Учитель стоял подле меня и улыбался.
— В этом нет ничего страшного. Надо только научиться видеть правильно. Пойдём на терраску.
И мы пошли обратно. По дороге Учитель говорил:
— Ты всегда можешь приходить в Мой Сад, как Я тебе уже говорил. Ты можешь созерцать всё, что здесь находится, то ценное, чего ты ещё не видела. Это тебя укрепит, и пребывание в Моём Саду даст покой и мир сердцу…
Мы подошли к дому и взошли на терраску.
— Подожди здесь, — сказал Учитель и ушёл в дом.
Я стояла одна, охваченная чувством такой радости, которую я давно не ощущала. Во мне переливалось чувство счастья, большой лёгкости и внутреннего света.
17 июня. Утро.
Учитель сидел на терраске. Я тихо взошла и села на скамеечку. На сердце было смятение, взволнованность и боль…
— Учитель, позволь мне преклонить колени и поплакать возле Тебя… Душа моя тоскует. — И я, рыдая, склонилась к Его ногам.
— Дитя, дитя… О чём плачешь ты? Всё это пустое. Если вдуматься глубоко, ты поймёшь, что всё это преходящее.
— Так, Учитель, но ведь это «преходящее» есть живая ткань нашего сердца, и пока оно бьётся в этой жизни, ему от многого больно.
— Надо суметь, чтобы не было больно. Всё, что творит разделённость, — творит и боль. Только в глубоком понимании Сути всего нет боли, так как там нет разделения. Ранит только личное, только то, что в себе несёт мысль об разделённости, об отделённости от всего мира. Ранит только то, что содержит мысль о себе в своей ограниченности и в обособлении. Нет слёз и горя, когда сердце едино с Высшей Сутью всего.
— Я ещё не умею жить так, Учитель!
— Вот потому ты и плачешь. Но Я вижу всё глубже тебя, и Мне жаль сил твоих, затраченных зря, и твоей энергии, которую ты направляешь на то, в чём нет ценности. Отри глаза. Сядь. Я тебе хочу сказать о знаках.