– Очнулась! – послышался возглас Лики.
Подруга помогла ей сесть. Ева наконец огляделась и поняла, что ее ожидают две новости: хорошая – все они были живы, и плохая – судя по тому, что она видела вокруг себя, их заточили в темницу. Во всяком случае, пустое каменное помещение, в которое свет проникал лишь через зарешеченное окно у самого потолка, очень было на нее похоже.
– Где мы? – прохрипела Ева.
Горло почему-то нещадно драло.
– Мы в тюрьме, – бодрым тоном подтвердил ее догадку Валера. – На, попей. Ты, кажется, перестаралась с лунным светом. Его, видимо, много тоже нельзя. Мы здесь уже несколько часов, а ты все никак в сознание не приходила.
Валера говорил без остановки, подсовывая ей под нос глиняную чашку, в которой что-то плескалось.
– Это вода. Не бойся, – пояснила Лика, видимо заметив брезгливость на Евином лице.
Вода оказалась совсем обычной на вкус. Разве что очень-очень холодной.
– Тут источник есть. – Валера махнул в полутемный угол, а Ева наконец перевела взгляд на молча стоявшего чуть в стороне Жарова.
Он словно только этого и ждал. Стоило их взглядам встретиться, как Женька кивнул сам себе и принялся бродить по комнате. Лика закатила глаза, из чего Ева сделала вывод, что Женька ходит так уже какое-то время.
Никита на ее пробуждение отреагировал лишь тем, что на миг поднял голову от колен, а теперь снова уткнулся в них лбом. Здесь были две деревянные скамьи, на одной из которых лежала сама Ева, а на второй сидели Валерка с Ликой. Никита почему-то предпочел место на полу у стены. Судя по безысходной позе сына Кощея, плана побега у них не было.
– Как мы сюда попали?
– Не знаем. Мы просто очнулись здесь, – с готовностью принялся объяснять Валера. – Сначала я очнулся, потом Лика, потом Женька с Никитой. Ну и ты.
– Никит, – тихо позвала Ева, – а у нас есть шанс выбраться?
Тот, не меняя позы, мотнул головой.
– Но нужно же что-то делать.
Ева села на скамье и поморщилась: все тело болело после нескольких часов лежания на жесткой поверхности.
Ей никто не ответил. Даже Валера, у которого, кажется, был ответ на все случаи жизни. Женька неожиданно остановился у противоположной стены и долбанул в нее кулаком.
– Может, у него есть план? – резко развернувшись, спросил он в никуда. – Может, это просто его часть, и он нас отсюда вытащит?
На Женькиных костяшках показалась кровь.
– Прости, Жень, но не очень похоже, – осторожно сказал Валера как главный разруливатель всех сложных ситуаций.
– Я просто не понимаю. – Женька сделал еще один круг по камере и вновь ударил кулаком в стену.
– Прекрати сейчас же! – вскочила на ноги Ева. – Ты в этом не виноват!
– Серьезно? – Жаров развернулся к ней и зло развел руки в стороны. – А кто виноват? Это мой дядя. Он за мной сюда спустился.
– Но он – не ты, – как можно увереннее сказала Ева. – Давайте прекратим истерику и попробуем выбраться.
– Тюрьма обнесена кругом из соли, камера окурена боярышником, а скамьи осиновые. Ну а чтобы совсем хорошо было, решетки на двери и окнах из серебра, – монотонно пробубнил Никита себе в колени.
Ребята не удивились этой информации: вероятно, пока Ева была в отключке, они уже обсуждали план побега, а у Евы вырвалось:
– Подождите, мы же не нечисть.
– С чего ты взяла? – Никита наконец поднял голову, и Ева едва не сделала шаг назад.
Вот сейчас он выглядел как нечисть. Бледный до синевы, с темными кругами под глазами. Сами глаза будто ввалились, а скулы заострились. И это всего за несколько часов в этом месте. А что же будет дальше?
– Любое волшебное существо является нечистью. И что бы вы ни говорили, вы можете колдовать, – значит, тоже в какой-то мере к нам относитесь, – повел плечами Никита.
– Тебе плохо? – с сочувствием спросила Ева, но он лишь раздраженно мотнул головой и вновь уткнулся лбом в колени.
– Из него это все вытягивает силы. Из нас, наверное, тоже, но не так быстро, – шепотом пояснила Лика и, подойдя к Никите, присела рядом с ним на корточки. – Мы можем как-то помочь? – тихо спросила она и коснулась его сомкнутых кистей, но Никита не пошевелился.
Женька в очередной раз ударил ни в чем не повинную стену, и Ева закатила глаза.
– Жаров, ты нам еще пригодишься в целом виде.
– Для чего? – хмуро уточнил тот и повернулся к ней, потирая разбитый кулак.
– Когда будем убегать.
– Что ему даст лунный свет? – спросил Женька, глядя Еве в глаза.
– Способность стать всесильным волшебником, – медленно произнесла она.