– Да, – хрипло ответил парень.
– Никита, по команде взлетаешь и занимаешь его место.
– Мое место? – тут же спросил Иван и уставился на Никиту.
Все-таки братья были чем-то похожи. Особенно сейчас, когда оба выглядели сосредоточенными и немного испуганными.
– Потом объясню, – отмахнулся Никита, и Иван ему поверил. Наверное, потому, что совершенно не знал своего младшего брата. Объяснит он. Ага.
– Начали. Легонько давим.
Ева, задержав дыхание, осторожно надавила на свой угол гроба, наблюдая за тем, как Иван чуть приподнимается.
– Валера, чуть слабее. Ева, сильнее.
Ева надавила сильнее.
– Анжелика, держим! – повысил голос Глеб.
– Да держу я, – зло прошипела Лика.
Иван воспарил над гробом, и Глеб, перевернув его вертикально, медленно левитировал в сторону, подальше от статуй. Это было верным решением, потому что устоять на ногах старший сын Кощея не смог. Десятки лет без движения сделали свое дело: он рухнул на одно колено, а потом и вовсе уселся на пол.
– Ты не скачи пока, – посоветовал Никита, отрываясь от пола. – Так, а я горизонтально, наверное, не смогу сам перевернуться, – пробормотал он.
– Лика, держим. Валера, слабее. Женя, Ева, молодцы, – продолжил командовать Глеб, и тело Никиты вдруг резко приняло горизонтальное положение.
– Хорошо, что я не обедал, – рассмеялся Никита.
Глеб плавно переместил его к гробу и принялся не спеша опускать.
– Сейчас очень медленно ослабляем давление, – негромко сказал Глеб, и Ева почувствовала, что у нее закружилась голова, потому что она толком не дышала во время всех этих манипуляций.
Судорожно вздохнув, она обвела взглядом друзей. Женька был бледным, Валерка, наоборот, красным, а по лицу Лики катились слезы. От этой картины в носу у Евы защипало еще сильнее.
– Отпускаем!
Ева до последнего боялась, что кто-нибудь накосячит, но Никитина голова коснулась подушки, Глеб скомандовал отойти, а в пещере ничего не изменилось.
– О, супер! – похвалил их работу Никита. – Кстати, ничего так, удобно. Меня, чур, будить поцелуем.
Лика вытерла щеки и сказала:
– Не дождешься.
– Ева, ну хотя бы ты будешь действовать по канонам сказки? – подмигнул ей Никита, и она почувствовала, как щеки становятся пунцовыми. – Кстати, поцелуи в сказках тоже имеют вес, так что…
Никита снова подмигнул и указал бровью в ту сторону, где на каменном полу сидел тщетно ожидавший объяснений Иван.
– Я тебя убью, – прошептала красная, как рак, Ева и шмыгнула носом.
– О, Валер, у нас доброволец. Девушка, примите заказ: одну каплю мертвой воды, пожалуйста.
Никиту накрыло неуместным весельем, и от этого было непонятно, плакать или смеяться. Валера протянул Еве пузырек и, сняв очки, вытер глаза рукавом.
– А, Иван, слушай, – спохватился Никита, и его брат попытался встать, но ноги его пока не держали, поэтому ему пришлось вновь опуститься на пол. – В пещере ни до чего дотрагиваться нельзя, иначе все погибнете. И еще там Илья стоит, как раз мимо будете проходить. Короче, тебе придется придумать, как его в следующий раз забрать.
– Мне?
– Ага.
Старший сын Кощея явно был немногословным малым. Либо же просто пока не мог прийти в себя от такой движухи после десятилетий безмятежности.
– Так, ладно. Времени мало, – подал голос Глеб.
– Я не могу, – снова шмыгнула носом Ева.
– Давай сюда.
Глеб забрал у нее пузырек.
– Ой, стойте, – снова спохватился Никита и торжественно продолжил: – Я освобождаю от вечной службы чародея Корвина. Наделяю эти слова силой последнего желания. Ну, всё. Всем пока, – буднично закончил он.
Лика подошла к Никите, убрала с его лба прядь волос, а потом вдруг склонилась и быстро чмокнула его в щеку.
– О-па. Я сейчас передумаю, – неловко пошутил Никита.
– Знаешь что, сын Кощея, беспринципное волшебное существо? Ты меня бесишь, – сказала Лика. – Даже не надейся выспаться тут, ясно? Мы тебя вытащим.
– А вот этого не нужно, слышишь? Я серьезно, – глядя ей в глаза, произнес Никита.
– Ага. Как скажешь. – Лика развернулась и пошла к выходу.
– Эй, Анжелика! Лика!
– А ну не дергайся! – рявкнул Глеб на попытку Никиты привстать. – Мальчишка!
– Ты разговариваешь с сыном владыки! – гневным тоном произнес Иван, наконец вставая.
– О-о-о, сочувствую, – пробормотал Никита в никуда и, закрыв глаза, притворился мертвым.
– А ты обязан нам спасением, – отрезал Глеб.
– Кстати, да. – Никита приоткрыл один глаз.
– А тебя, похоже, только мертвой водой и можно угомонить, – пробурчал Глеб и склонился над гробом.