– Пытаются усиленно накрутить на науку, чтобы сохранить его хоть в каком-то виде, – закончила за него Ева.
– Вот да, – кивнул он.
– Знаешь, я тоже подумала, что волшебство там и здесь ощущается по-разному, но не могла понять, не мерещится ли мне.
– Не-а, не мерещится, – качнул головой Женька.
– Получается, что и волшебники здесь немного ненастоящие, – шепотом закончила Ева, боясь озвучить эту неудобную мысль во всеуслышание. – А твой дядя, выходит, единственный из ныне существующих волшебников, который смог создать настоящий волшебный предмет. Единственный во всем мире!
– Это меня и беспокоит.
– Женя! – раздался рядом голос Руслана Викторовича, и они дружно подскочили, как преступники, застигнутые врасплох. – Ну что ты решил?
– Буду пока здесь.
Женька ответил таким тоном, который использовал с теми, кто ему не нравился. Принять этот тон за выражение симпатии было невозможно.
– Ну смотри, – Руслан Викторович сделал вид, что ничего не заметил. – Если что-то будет нужно, сразу обращайся. Слышишь?
– Обойдусь, – довольно резко ответил Женька преподавателю.
Тот бросил напряженный взгляд на Еву, видимо ожидая, что она уйдет. Но Ева не сдвинулась с места. Друзья они с Женькой или нет, в конце концов?
– Женя, тебе действительно будет лучше в Сочи. Я договорился: тебя ждут в волшебном классе. Ты сможешь поступить сюда после школы.
Он говорил терпеливо, как с умственно отсталым.
– Я уже сюда поступил, если вы не заметили.
Мужчина на миг возвел глаза к небу, а потом покачал головой.
– Упрямством ты весь в отца, – вздохнул он. – Но иногда стоит прислушиваться к тем, кто желает тебе добра.
– Я регулярно прислушиваюсь к мнению своего дяди, – вскинул подбородок Женька.
Он был ненамного ниже Руслана Викторовича и смотрел на учителя с таким вызовом, что у Евы от страха стали ватными колени. Кажется, на их хороших оценках по химии можно было поставить жирный крест.
Руслан Викторович смерил взглядом Женьку, потом Еву и, снова качнув головой, направился к корпусу артефактов.
– Что это было? – прошептала Ева.
– Он был другом моего отца. И он должен был пойти с ним в ту, последнюю, экспедицию. – Жаров поскреб плечо, оставляя белые полоски на загорелой коже. – А теперь он вроде как обо мне заботится.
– А ты вроде как этому не рад, – заметила Ева.
– Потому что он терпеть не может Матвея и все последние годы мечтает сбагрить меня в Сочи, подальше от дяди.
– Но если вас с Матвеем Семёновичем устраивает жить вместе, почему он лезет?
– Да потому что гад, – в сердцах выпалил Женька. – Пользуется ситуацией.
– Какой?
– Моя дядя пропал, и я остался здесь типа без попечения.
– Пропал? – обалдела Ева. – Но как?
– Вот это я и хочу выяснить.
Глава 5. Таинственное исчезновение
Оказалось, что Матвей Семёнович Жаров не то чтобы пропал, а вроде как взял отпуск по семейным обстоятельствам и уехал решать какие-то личные проблемы. Вот только Женька, живший с дядей последние несколько лет, был уверен в полном отсутствии у того хоть какой-либо жизни, кроме той, что проходила на работе.
Матвей Семёнович жил в Москве, потому что его племянник учился в общеобразовательной школе. Каждый день Жарову-старшему приходилось пользоваться ВД для того, чтобы добраться до работы и обратно. Домой он приходил только ночевать, зачастую пропадая в лаборатории и по выходным. За Женькой поначалу присматривала няня, а потом он, по его словам, возмутился, потому что «что я им, не мужик, что ли. Дядя позволил ему жить относительно самостоятельно, периодически забирая в РАВ на выходные, где Женька болтался при лаборатории. Никиту, кстати, за это время он ни разу не встречал: по выходным ассистенты на кафедре не работали.
Жены у дяди Жарова не было, друзей, видимо, тоже.
Обо всем этом рассказал им Женька, когда они перед отбоем собрались в комнате мальчишек.
– А может, ты просто не заметил, что у дяди роман? – предположила Лика.
Она сидела по-турецки на Валеркиной кровати и тискала черную плюшевую обезьяну с большим кожаным носом, привезенную Валерой из дома. Ева, увидев эту обезьяну, подумала, что зря постеснялась взять с собой зайца, с которым спала с детства. Оказывается, так можно было.
Жаров, сидевший на столе, фыркнул.
– Поверь мне на слово, мой дядя понятия не имеет, откуда дети берутся.
– Спорное заявление, – встрял Валера. Он шагал по комнате из угла в угол, и занявшей кресло Еве периодически приходилось поджимать ноги, когда он менял траекторию. – А может, у вас в семье правда что-то случилось, а ты не в курсе?