– Освободите их! – воскликнула Ева, и ее голос вновь зазвенел под сводами.
– Не шуми, человечишко, – прогудело существо. – Они оживут после того, как ты уйдешь со мной.
– Я никуда с вами не пойду, – прошептала Ева, и анчутка снова к ней повернулся.
Он не щелкал пальцами или хвостом, не произносил никаких слов, но прямо перед Женькой вдруг взметнулось алое пламя. Чуть ближе – и оно бы задело Жарова.
– Я пойду, – поспешно сказала Ева, и пламя погасло.
Анчутка не стал ничего ей говорить, молча двинулся по среднему коридору, и Ева вынуждена была пойти за ним.
Напоследок оглянувшись на друзей, она поняла, что прав был Никита, когда назвал их глупыми человечками. Такими они и были, раз решили, что смогут перехитрить волшебных существ. И если в справедливость Кощея Ева еще верила, то в благих намерениях того, к кому ведет ее анчутка, сильно сомневалась.
– Мои друзья останутся живы? – спросила она, глядя на чешуйчатую спину.
Факелы на стенах зажигались и гасли, как и при их путешествии с Никитой.
– Я оставил их живыми. Дальше не моя забота, – ответило существо, и Ева сглотнула, представив, что может случиться с ребятами в подземельях, в которых так спокойно разгуливает анчутка.
– Дайте мне слово, что их никто не тронет, иначе я никуда не пойду! – Ее голос противно дрожал, как и она сама.
Существо остановилось и повернулось к ней. Еве было так страшно, что заледенели кончики пальцев, но мысль о гибели кого-то из ребят была еще страшнее.
Желтые глаза оказались вдруг совсем близко, и Ева невольно отступила. Способность волшебных существ молниеносно перемещаться в пространстве бесила. «Интересно, Никита так умеет?» – подумала она, чтобы хоть немного уменьшить поднимающуюся панику.
На этот раз анчутка что-то прошипел, и в подземелье стало очень тихо. Ева только сейчас поняла, что до этого момента то там, то здесь что-то шуршало. Никита говорил, что не заделывал ходы разных зверушек.
– Здесь никого не будет, – сказал анчутка и, посмотрев Еве прямо в глаза, спросил: – Почему ты повелеваешь мной, человечек?
Ева нервно повела плечами, не уверенная в том, как ответить на этот вопрос. Рассказать черту о даре, которым наделил его Кощей? Учитывая, сколько усилий всякая нечисть прилагала для того, чтобы ее у Кощея забрать, идея была не самой хорошей.
– Я не знаю, – соврала Ева.
Анчутка, ничего не сказав, повернулся к ней спиной и продолжил путь. Они петляли коридорами целую вечность. У Евы заплетались ноги, и жутко хотелось пить.
– Долго нам еще идти? – спросила она, тяжело дыша.
– Я не знаю, как отмерить «долго», человечек. Я не хожу по подземелью ногами.
– В каком смысле? – не поняла Ева, и анчутка к ней повернулся.
– Я не понимаю твоего вопроса. – Еве показалось, что в его голосе прозвучала досада.
– Что значит «вы не ходите ногами»? Вы ведь сейчас идете, – пояснила Ева.
Разговор давал небольшую передышку, а еще ей казалось, что если завязать беседу, то даже самое страшное существо перестанет быть таким страшным. Это будет вроде как почти дружеское общение.
– Я появляюсь там, где хочу. Для этого мне не нужно идти, – пояснил анчутка.
– А почему тогда мы сейчас идем?
Не то чтобы Ева торопилась побыстрее оказаться там, куда он ее ведет, но сил идти уже и правда не было.
– Потому что я не могу до тебя дотронуться, – пояснило существо.
И Ева тут же вспомнила, как в их первую встречу анчутка действительно пытался ее коснуться, но что-то пошло не так.
– А если бы могли, вы бы меня перенесли?
– Да.
– Понятно, – вздохнула Ева и потащилась дальше по коридору, глядя под ноги, чтобы не смотреть на анчутку. Свет факелов отражался от его чешуек, окрашивая все его тело в цвет кипящей лавы, и Еве от этого было жутко.
Когда они свернули в, наверное, сотый по счету коридор и Ева мысленно вяло пожелала Никите икнуть три раза – нашелся сверхпродуктивный крот, все царство ходами перекопал, – анчутка неожиданно остановился. Оказалось, что они уперлись в тупик. Ева задрала голову в попытке разглядеть люк в потолке, но люка не было.
В этот момент ее окатило волной такого ужаса, что футболка прилипла к спине от пота. Не то чтобы она до этого считала, что находится в безопасности, но монотонная ходьба успела притупить страх.