– Получается, что, если бы Никита нас не забрал от Яги, мы бы стали частью мира? Насовсем? Или остались бы нездешками?
– Если бы вы попарились в баньке да легли на перины, стали бы частью мира. А если бы, каким-то образом пройдя мимо Яги, попали либо к Вию, либо к Кощею и вам удалось бы прожить девять дней и девять ночей, стали бы нездешками.
– То есть Никита нас спас?
– Ну, насколько я знаю, Никита зачем-то нарушил нормальный порядок тем, что помог вам сбежать от Яги. То, что ты не досталась Вию в прошлый раз, – не Никитина заслуга. Скорее дело случая. Анчутка не смог наслать на тебя морок и подчинить себе. А еще здесь ценится уговор: он обещал Никите пропустить всех в обмен на тебя. Мальчишка свою часть уговора выполнил, а то, что анчутка не смог тебя забрать, – просто случайность.
– А анчутка сильней Никиты? – спросила Ева, вспомнив, как они все, включая Никиту, испугались в прошлый раз его появления.
– Мне сложно оценить силу сына Кощея. Думаю, что в плане волшебства он гораздо сильнее, но сила – это ведь еще не все. Здесь важны ум и хитрость. А с этим у мальчишки, кажется, есть проблемы. Кроме того, он легкомысленный и самонадеянный. Да, подземелье создано им, и он имеет право в него спускаться в рамках уговора между Вием и Кощеем. Но беда в том, что он никак не возьмет в толк, что договоры, бывает, нарушаются в одностороннем порядке: в подземном мире все слишком изменчиво. Ну а здесь в прямом поединке он уж точно не выстоит. Даже со своим вороном.
Еве вдруг вспомнилось, что Никиту по-настоящему ранили рядом с домиком Яги, а еще слова ворона: «Хочешь, чтобы тебя опять по частям собирали?»
– Никиту они тоже пытаются убить? А как же «ценится уговор»?
Мужчина неопределенно пожал плечами и повторил:
– В подземном мире все слишком изменчиво.
– Но тогда получается, что вы на стороне… зла, – шепотом сказала Ева.
– Ты еще такой ребенок. Зло и добро – слишком размытые понятия. Что одному хорошо, то другому… сама понимаешь.
Эти же слова сказала Лика, прочитав предупреждение на двери в Тридевятое царство:
Выходит, понятие добра здесь то, которое вкладывает Кощей, толком ничего не рассказавший Еве об этом мире. Можно ли считать, что Никита, с его нежеланием лишний раз причинять им вред, на стороне добра? Ева на миг прикрыла глаза и помотала головой. Мысли разбегались.
– А вы знакомы с Кощеем?
– Нет. Придя сюда, я попал сразу к Вию. С тех пор живу здесь. И это отличное место. Здесь все пронизано волшебством. Я и в том мире пытался изготавливать волшебные предметы, но это не идет ни в какое сравнение с тем, на что я способен здесь. Сейчас я могу изготовить абсолютно все. Даже самую ненужную и глупую штуку, на которую в том мире пожалел бы волшебного потенциала. А здесь, в самом сердце волшебства, мне не приходится мучительно выбирать между самосжигающимся плащом и ложкой-мешалкой.
Он щелкнул пальцами, и в Евиной кружке материализовалась деревянная ложечка, тут же принявшаяся размешивать чай. Ева невольно улыбнулась, представив, как бы это пригодилось маме для рецептов, в которых значилось «готовить на быстром огне, постоянно помешивая».
Заметив ее улыбку, Глеб сказал:
– Только здесь волшебник может пользоваться истинным волшебством.
Это звучало как приговор.
– А вам никогда не хотелось вернуться? – спросила она, думая о Матвее Семёновиче, которого Никита обманом заманил в Тридевятое царство.
Вот уж кому точно, по словам Женьки, не захочется уходить из мира, в котором можно колдовать без ограничений. Прежде всего тех, что наложила на тебя сама природа, наделяя талантом.
– Жизнь без волшебства – это не жизнь, – убежденно ответил Глеб. – Скоро ты и сама это поймешь.
Глава 15. «Просто лети!»
Возможно, утверждение, что жизнь без волшебства – это не жизнь, было не совсем верным, но вот то, что жизнь с волшебством, буквально внутри него, удивительна, оказалось чистой правдой. В этом Ева убедилась совсем скоро.
Глеб показал ей несколько, как он выразился, серьезных волшебных предметов и несколько бесполезных. Бесполезные Еву просто покорили. Например, декоративная бабочка, сидевшая на стене, вдруг ожила, засияла драгоценными камнями на крылышках, и в мгновение ока Евины волосы взлетели в воздух, сами собой разобрались на пряди, сложились в прическу, а бабочка, выступив в роли заколки, все это зафиксировала. И пусть Глеб определил это в раздел «бесполезное», длинноволосым девушкам такая штука в быту значительно облегчила бы жизнь. Еще здесь были наручные часы с крошечной кукушкой вместо будильника, платочек, который превращался во вместительную палатку, перо, становившееся аэропланом, и десятки других вещей, назначение которых Ева даже не могла себе представить.