Пятьсот пять ступеней спустя, когда жить не хотелось вообще, они наконец добрались до нижнего яруса библиотеки. Улетая, Никита не потрудился вернуть мебель на место, поэтому сейчас расположенные кружком кресла оказались как нельзя кстати.
– Удивительное место, – с восхищением в голосе пробормотал едва дышавший после подъема Матвей Семёнович и, подойдя к ближайшей полке, протянул руку за книгой.
– Эй-эй, не трогай! – предостерег его Женька. – Мы в прошлый раз еле из книжек выбрались. Не ели, не пили. Только читали.
Сам он выглядел бодрее дяди, хотя тоже был раскрасневшимся и с прилипшей ко лбу челкой. Матвей Семёнович поспешно отступил от полок и даже руки за спину убрал, как будто они против воли тянулись к книгам.
– Что будем обсуждать? – Лика рухнула в ближайшее кресло и посмотрела на стоявшего напротив нее Женьку.
– Поход в подземное царство, – пожал плечами тот.
– А зачем нам туда? – уточнил у него дядя.
– Потому что там в пещере упрятан сын Кощея.
– Еще один? – спросил Матвей Семёнович и занял свободное кресло.
Валера тоже присел, и Ева последовала их примеру.
Женька остался стоять в полукруге кресел, ровно в том месте, где час назад висела картинка-воспоминание с гробом. Еве было неуютно от всего этого, но попросить Женьку сесть она почему-то не решилась.
– Там, насколько мы поняли, их целых два, – встрял Валера. – Никита предложил нам всем туда спуститься, чтобы помочь их забрать. Он считает, что мы неплохая команда, способная выйти из сложной ситуации. Ну или как-то так.
– Короче, ситуация такая. – Женька откинул с лица влажную челку и принялся вкратце пересказывать то, что поведала им Ева.
Ева хотела было его остановить, потому что вдруг осознала, что они выдают свои планы человеку, которому нельзя доверять, но придумать, как заткнуть Женьку, не рассказывая о роли его дяди в трагедии в горах, она не могла. Жаров все говорил и говорил, глядя куда угодно, только не на Еву, а она ерзала в мягком кресле и не знала, что ей делать. Если бы только она успела рассказать правду хотя бы Валерке или Лике!
– Давайте мы все-таки туда не пойдем, – жалобно проговорила она, когда Женька наконец замолчал.
– Нет, Ева, – решительно покачал головой Матвей Семёнович, – если сын Кощея требует от вас вернуть долг за спасенную жизнь, вы не можете не идти.
– Но мы не выберемся оттуда! – воскликнула Ева.
– Выберемся, – уверенно ответил мужчина. – Если там так легко колдовать, то мы справимся. К тому же у Никиты наверняка есть план на этот случай. Такие люди, как он, всегда имеют запасной план.
– Что значит «выберемся»? Вы тоже идете? – воскликнула Ева.
– Ну конечно, – в тоне Матвея Семёновича звучало легкое удивление. – Я же не брошу родного племянника на произвол судьбы. Да и вы еще дети, а я, как ни крути, сотрудник академии.
– В которую ты не собираешься возвращаться, – издевательски произнес Женька.
– Это вообще роли не играет! – отрезал мужчина.
– Играет! Я готов во все это ввязываться, только если ты пообещаешь, что мы все вместе вернемся в РАВ, – Женька сложил руки на груди.
– Женя, ты ведешь себя как ребенок. Я не могу упустить возможность реализовать весь свой волшебный потенциал. Я столько лет изучал зависимость волшебного потенциала и динамических волшебных потоков, что просто не могу отступиться в шаге от финала.
– Нормально, – горько произнес Женька. – То есть от волшебства ты отступиться не можешь, а от меня… а чё такого, да?
Матвей Семёнович со вздохом покачал головой.
– Жень, для ученого это очень важно, – неуклюже попытался разрядить обстановку Валера.
Жаров скрипнул зубами и молча отвернулся к окну, а у Евы даже сердце защемило.
– Это всего лишь волшебство, – сказала она, и Женька оглянулся через плечо. – Оно никуда не денется, а человек может.
– Ладно, заканчивайте лирику. – Матвей Семёнович встал с кресла и окинул их взглядом. – У нас времени в обрез. Ищем Никиту, обговариваем детали и идем спасать этих спящих принцев. До возвращения меньше недели.
Женька резко повернулся и расцвел улыбкой.
– Ты возвращаешься?
Его дядя дернул плечом и направился к выходу.
– Матвей?
Женька догнал его и развернул к себе, а потом крепко обнял.
Валера снял очки, надел их и шумно выдохнул. Лика встала с кресла и улыбнулась так, как будто они уже оживили всех царевичей и вернулись в РАВ, попутно сняв проклятие с Никиты. И только у Евы на душе скребли кошки, потому что она одна знала правду.