Я потерял счет эротическим фантазиям, которые мечтал воплотить в жизнь вместе с ней. Страсть была сильнее меня: при виде напарницы мысли мои всякий раз текли в одном и том же направлении: я представлял себе, как медленно снимаю с нее всю одежду, потом несу на постель и…
— Вы слышите меня, сэр? Я же сказала: в начале Понт-стрит. — Ледяной голос Ребекки пробудил меня от задумчивости.
Дело было после обеда, мы ехали на моем «ровере» в клинику пластического хирурга. Скорее всего именно он делал операцию на носу несчастной девушке, голова которой покоилась теперь в холодильной камере морга.
Съездить к нему предложила Ребекка. Доктор Ричардс сказал ей, что нос этого типа, так называемый французский, настолько совершенно мог сделать только Оливер Кэри. Он был лучшим пластическим хирургом своего времени. К нему обращались дамы из высшего общества, актрисы, топ-модели. Его услуги стоили ужасно дорого, и я спросил себя с некоторой долей беспокойства, уж не приходится ли наша девушка дочерью какому-нибудь богачу. Но в этих кругах никаких подозрительных исчезновений в последнее время не было. Более того, казалось, ни одна из пропавших в Соединенном Королевстве женщин не имела отношения к нашему делу. Значит, либо инцидент произошел на территории другой страны, либо о нем не сообщали в полицию.
Клиника хирурга, как и сказала Ребекка, находилась в начале Понт-стрит. Очень изящное здание. Нас встретила накрахмаленная медсестра и попросила подождать в приемной, похожей на будуар путаны.
— Какой ужас! — воскликнул я, увидев тигровые подушки на диване.
Ребекка состроила гримасу, словно говоря: «Мы пришли сюда не для того, чтобы оценивать обстановку».
Черт, только я собирался ей возразить, как вошел доктор Кэри.
— Мне пришлось оторваться от пациента, — сказал он резко. — Надеюсь, у вас были достаточно веские основания явиться сюда.
Какое-то мгновение я молча рассматривал его. Небольшого роста, немного полноват. Я был разочарован: доктор Кэри совсем не соответствовал моим представлениям о том, как должен выглядеть модный пластический хирург.
Я сунул ему под нос фотографию головы:
— Судите сами.
Доктор остался невозмутимым.
— Вы ее узнаете?
— Не уверен, но, возможно, какое-то время назад я проводил этой девушке пластическую операцию на носу.
— Вы помните ее имя?
— Нет, но ее данные есть в архиве. Сейчас принесу.
Он вышел из комнаты и через несколько минут вернулся с папкой в руках, открыл ее и протянул мне несколько фотографий молодой женщины с голубыми глазами и носом с горбинкой.
Ребекка подошла поближе, чтобы посмотреть, и воскликнула:
— Но ведь она блондинка!
Действительно, у девушки были длинные светлые волосы.
— На свете существуют краски, — проговорил доктор Кэри, передавая мне лист бумаги.
Там были анкетные данные: Джули Бонем, двадцать один год, жила в Колчестере.
Я вспомнил, что город Колчестер находится недалеко от восточного побережья Англии, а значит, и от Северного моря.
— Почему вы думаете, что это она? — спросил я, возвращая бумагу доктору.
Он протянул мне еще одну фотографию. На ней была девушка со вздернутым носом. Джули Бонем после хирургического вмешательства, вне всяких сомнений. Я сравнил снимок с фотографией отрезанной головы; сходство было довольно сильное. Если это один и тот же человек, значит, Джули Бонем постриглась и перекрасила волосы. Последнее казалось весьма странным.
— Зачем девушке отказываться от своих чудесных светлых волос ради банального черного цвета? — произнес я, не отрывая страстного взгляда от роскошной шевелюры Ребекки.
— Не всем же нравятся блондинки, — сухо ответил доктор Кэри.
Мы попрощались с ним и вернулись в участок, унося с собой клиническую карту Джули Бонем. Ребекка сразу же отправилась показать ее доктору Ричардсу, в морг, чтобы сопоставить данные.
Я остался в кабинете выслушивать отчет о трудах агента Николза, целый день напрасно пытавшегося установить, в каком именно месте выловили треску.
— Это самый старый город страны, — сказал я, когда мы въезжали в Колчестер. — Он был столицей кельтов еще до прихода римлян. В наше время он славится главным образом устрицами, которых разводят в устье реки Кольн, и розами.
Ребекка, сидевшая рядом со мной в «ровере», фыркнула. Похоже, ей не понравилось, как я щеголяю своей эрудицией, и это доставило мне огромное удовольствие: хотя бы докучая напарнице болтовней, я привлекал к себе ее внимание. Потому я невозмутимо продолжил:
— В нем до сих пор сохранились римские стены и замок, построенный Вильгельмом Завоевателем. Кроме того, там находятся развалины первой августинской церкви в Англии.